В понедельник, 20 января, исполняется ровно четверть века с момента завершения второго президентского срока Рональда Рейгана, с именем которого связан серьезный поворот в экономической политике США. В годы его пребывания на высшем должностном посту было поставлено под сомнение представление о благотворности влияния государства на развитие экономики, которое стало широко распространяться столетием ранее.
Причиной тому был первый глубокий кризис свободного капитализма, разразившийся в 1873 году. Тогда падение фондовых бирж в Австрии, Германии и Соединенных Штатах спровоцировало длительное замедление деловой активности в Западной Европе и Северной Америке. Промышленный спад последней четверти XIX века вошел в историю как Долгая депрессия.
Кризис подтолкнул ведущие страны того времени к внедрению институтов, предназначенных для регулирования экономических процессов. В частности, в Германии в 1880-е годы была создана пенсионная система, призванная обеспечивать финансовую поддержку получившим увечья работникам. Примеру Германии последовали Великобритания (1908), Франция (1910) и Швеция (1913). В 1913 году в Соединенных Штатах была создана Федеральная резервная система, выполняющая функции Центрального банка. Первая мировая война сопровождалась радикальным увеличением доли государственных расходов в валовом внутреннем продукте принимавших в ней участие стран. Другим важным рубежом стала Великая депрессия 1930-х годов: интервенционистская экономическая политика Рузвельта обозначила окончательный разрыв с идеологией свободного рынка. В середине 1940-х годов доминирующим течением экономической мысли стало кейнсианство; во многом поэтому в течение двух с половиной десятилетий, последовавших за окончанием Второй мировой войны, правительства стран западного мира активно использовали бюджетные ресурсы для стимулирования экономического роста. Период бурного послевоенного восстановления завершился в 1970-е годы, когда страны капиталистического мира погрузились в стагнацию. В ответ на замедление темпов экономического роста и резкий скачок инфляции развитые страны стали использовать меры дерегулирования и приватизации, успех которых привел к их заимствованию многими развивающимися государствами. В этом контексте, крах государства «рабочих и крестьян», как и всей социалистической системы в целом, стал лишь одним из проявлений кризиса модели развития, основанной на активном вмешательстве государства в хозяйственную сферу.
Итак, какое же место отведено сороковому президенту США в экономической истории предыдущего столетия? Во второй половине 1970-х годов Соединенные Штаты, равно как и многие другие страны Запада, столкнулись с феноменом стагфляции — сочетанием низких и даже отрицательных темпов роста и двузначных показателей инфляции. Так, в последний год президентства Джимми Картера объем американской экономики сократился на 0.3%, при этом безработица достигла 7.1%, а уровень инфляции — 13.5%. В качестве рецепта решения этих проблем администрация Рейгана предложила программу, в основе которой лежало представление о необходимости сокращения бюджетных расходов, облегчения налогового бремени, ликвидации избыточного государственного регулирования, а также проведении жесткой кредитно-денежной политики. Целый ряд факторов способствовал успешной реализации большинства из этих положений. Во-первых, Пол Волкер, ставший в 1979 году председателем правления Федеральной резервной системы США, считал своим важнейший приоритетом снижение уровня инфляции. Именно поэтому, вскоре после вступления на свой пост, он стал последовательно реализовывать политику высоких процентных ставок, что привело к торможению экономики в начале 1980-х годов, но зато позволило снизить инфляционные ожидания. Во-вторых, Джимми Картер в ходе своего президентства положил начало процессу дерегулирования ряда отраслей американской экономики (железные дороги, связь, авиаперевозки); эти инициативы поддержал и продолжил Рейган, пожиная при этом позитивные последствия либерализации конца 1970-х. В-третьих, в силу наличия в Конгрессе группы консервативно настроенных демократов, рейгановской администрации удалось реализовать глубокую налоговую реформу, предполагавшую резкое снижение предельного процента отчислений от личных доходов (с 70% до 28%) наряду с уменьшением количества ставок (2 вместо 14). Наконец, несмотря на неудачу в сокращении бюджетных трат и связанную с этим необходимость заимствований, существенное разрастание госдолга практически не отразилось на восприятии американцами деятельности Рейгана на своем посту, хотя сам он считал это одной из своих главных неудач за весь период пребывания в Овальном кабинете.
Зачастую Рональда Рейгана по степени влияния на экономическую политику — и, заметим, не только на нее — ставят в один ряд с Франклином Рузвельтом. И для этого действительно есть основания, поскольку оба они занимали свой пост в разгар двух крупнейших кризисов XX столетия, по итогам которых существенные изменения претерпевала модель регулирования экономики, причем как на национальном, так и на международном уровне. В начале 1930-х годов ведущие страны мира отказались от классического золотого стандарта; была сформирована новая валютная система, в рамках которой курсы валют капиталистических стран стали привязаны к доллару. В странах Западной Европы и Северной Америки были сформированы институты социального государства, которые функционируют и по сей день, такие как пенсионная система в Соединенных Штатах или национальная система здравоохранения в Великобритании. В 1970-е годы окончательно ушел в прошлое золотой стандарт, вместо которого возникла система плавающих валютных курсов; практически одновременно с этим политические лидеры ведущих на то время государств начали реализовывать политику дезинфляции и приватизации, которую затем стали проводить правительства стран Латинской Америки и Восточной Европы. Наконец, оба кризиса характеризовались масштабными геополитическими сдвигами. В результате Великой депрессии и Второй мировой войны мировое лидерство перешло от Великобритании к США; 1945 год стал точкой отсчета распада колониальных империй. В свою очередь, глубочайший кризис в Советском Союзе, ставший очевидным на фоне преодоления стагнации в Соединенных Штатах в годы президентства Рейгана, стал предвестником распада страны и всего социалистического лагеря.
Возвращаясь к вопросу о том, каким образом доминирующая в ту или иную эпоху идеология оказывает влияние на экономическую политику, стоит отметить, что двигателем собственно самих экономических изменений нередко являются новации в области государственных институтов. И действительно, процессы индустриализации и урбанизации начались в Великобритании — наиболее передовой с точки зрения развития публичных институтов стране рубежа XVIII-XIX веков. Слом феодальных порядков, произошедший в континентальной части Старого Света после Великой французской революции, стал мощным катализатором развития товарно-денежных отношений в странах, расположенных к югу от Ла-Манша. Общеевропейская революция 1848-1849 годов сняла последние преграды на пути становления промышленного капитализма в Европе. Революция Мэйдзи, произошедшая в стране восходящего солнца в 1868 году, стала отправной точкой превращения отсталого аграрного государства, какой была в то время Япония, в мощную индустриальную державу. Разгром Третьего рейха и последующая демократическая трансформация Германии сделали возможным немецкое экономическое чудо. Падение Берлинской стены дало толчок к рыночной трансформации государств, долгое время являвшихся вассалами советской империи. Информационная революция конца XX столетия оказалась бы невозможной, если бы в Соединенных Штатах в 1973 году не был отменен призыв в армию. Ведь, как известно, Билл Гейтс и Стив Джобс, создатели компаний Microsoft и Apple, в разное время по собственному желанию прекратили учебу в университете, отдав предпочтение занятию любимым делом. Наконец, правый поворот Рональда Рейгана состоялся в стране, пусть и переживавшей достаточно глубокий экономический кризис, но имевшей при этом возможность сменить власть на регулярно проходящих выборах. И наоборот, консервативную революцию сложно себе представить в государстве, элитам которого глубоко чужды ценности свободы и идеи национального возрождения.
