Юзеф Пилсудский, легендарный вождь, в начале прошлого столетия возродивший из небытия польское государство, был агентом царской охранки? Официальные историки и биографы, услышав подобное заявление, чуть ли не крестятся. Легенда при жизни, спаситель Польши, по мнению официальной истории, не может иметь никаких дел с русскими, а сотрудничествео с Охранным отделением и вовсе немыслимо. Тем не менее, существует и такая точка зрения, объясняющая, почему Пилсудскому сопутствовала странная, подчас необъяснимая удача. Именно с этой гипотезой, дамы и господа, вас и решил познакомить «Спутник и Погром».
Невероятно, но факт!
Нашими невольными проводниками по путешествию в тайный мир бомбистов и революционеров времена поздней Российской империи станут польские историки-ревизионисты Рышард Свентек и Генрик Пайонк (Ryszard Świętek, Henryk Pająk. — прим. ред.), авторы книг «Ледяная стена», «Тайны политики Юзефа Пилсудского в 1904-1918 годы» и «Юзеф Пилсудский. Угрюмая правда». Вместе с ними мы и попытаемся понять, мог ли Пилсудский быть агентом охранки.
О Пилсудском, кроме официальной точки зрения, изложенной историками и биографами, известно не слишком много. Свидетели его проступков, ошибок и успехов если и были, то давно покинули этот мир: кто-то сам по себе, а особо болтливые — от рук неизвестных доброжелателей. Следы не слишком героического прошлого со свидетелями оного умело и эффективно подчищали все революционеры, пришедшие к власти, начиная от небезызвестного Иосифа Виссарионовича Сталина и заканчивая иными борцами за незалежность, самостийность, свободу и демократию вплоть до наших времен.
Место действия — Виленская губерния
Итак, место действия — Литва, железнодорожная станция Безданы, на нынешних картах значится как Бездонис. Время — ставшее легендарным ограбление почтового поезда, запланированное и осуществленное Пилсудским вместе с товарищами по борьбе с русским империализмом. Слово участнику событий, боевику Владиславу Малиновскому: «Поезд движется, а группа Арцишевского начинает действовать. Балага и Гибальский возле вагона с охраной, следом за ними бегут Арцишевский и Моментович. Балага палкой пробует выбить стекло, бьет по нему раз за разом. Жандарм Борисов выпрыгивает из поезда и стреляет по нападающим. Мимо. Гибальский стреляет в ответ. Жандарм, раненный, падает, затем вползает на ступеньки вагона охраны. Балага уже выбил в стекле достаточно большое отверстие, чтобы затолкать бомбу. Гибальский осторожно толкает бомбу. Сатанинский грохот буквально рвет воздух, и воздушная волна отбрасывает Гибальского и Балагу к забору. Вот Гибальский вновь кидается к вагону с охраной, в разбитое окно бросает следующую бомбу. Взрыв, на этот раз в вагоне вылетают все окна, и гаснет свет…». Вот и все, что говорят хронисты Пилсудского об ограблении почтового поезда. Казалось бы, что можно к этому добавить? Однако же историкам-ревизионистам удалось-таки докопаться до одного крайне любопытного факта, предшествующего ограблению.
Где царская охрана?
Почему боевикам легко и непринужденно удалось ограбить поезд, перевозивший огромную сумму денег? Господин Свентек, изрядно покопавшись в недрах архивов австрийской разведки, обнаружил сообщение агента австрийцев Стефана Домарадского. В своем докладе от 22 ноября 1908 года на имя генерала М. Ронге, куратора разведслужбы, он сообщал: «В Спалу на охоту приехали гости. Говорят, что царя Николая II не было, но я лично видел, как в 10 часов 27 сентября утром царь с железнодорожной станции Томашов на автомобиле прибыл в Спалу. Шоссе оцепили казаки и драгуны. Между 27.IX и 5.X был налет на почтовый поезд около Вильна и похищено около миллиона рублей. Как только в Спале узнали о нападении 5 октября, все уехали в Петербург. Предполагалось, что охота продлится шесть недель, пехотные полки и драгуны расположились как охрана вокруг лесных массивов, где мог охотиться царь».
Императорский охотничий дворец в СпалеСпала — одна из многочисленных резиденций Александра III в Ловичском княжестве, в Польше, — расположена на землях, купленных им еще в бытность наследником. Позднее он построил там небольшой дом и организовал охотничье хозяйство. Как правило, государь охотился в Спале в течение месяца осенью. Постепенно в Спале образовалось правильное охотничье хозяйство и она сделалась одним из наиболее богатых и благоустроенных охотничьих угодий всей Европы. В Спалу на охоту любил приезжать вместе с семьей и последний русский император Николай II.
Из доклада можно понять, что поезд с царем проследовал через железнодорожную станцию в Безданах поздно ночью или рано утром 27 сентября, так как уже утром в 10.00 агент отметил прибытие автомобиля с Николаем II в охотничий дворец в Спале. Получается, что государь практически без охраны проследовал поездом через Литву и Польшу, чтобы отдохнуть на охоте? И это во время разгула засилья бомбистов? Сомнительно, особенно если вспомнить, что практически в любом путешествии, куда бы ни направлялся царь или его семья, охраняли их с пристальным вниманием. Сотни казаков, жандармов и драгун, как правило, заранее размещали по пути следования царственной особы со строгим наказом «Беречь пуще зеницы ока!». А тут… Через станцию вот-вот должен проследовать поезд с царем, а ни казаков ни жандармов нет. Словно чья-то невидимая рука убрала солдат со станции. А может быть, солдат на станции и не было, а революционеры «случайно» благодаря связям с охранкой об этом узнали? Или, скажем, кто-то с большим, ну очень большим весом в том или ином ведомстве отдал солдатам приказ на время уйти? Как бы то ни было, случайность, совпадение или же чей-то приказ, канувший в лету архивов, создал благоприятные условия для ограбления почтового поезда.
В охранке знали, но не сказали?
Все вышеизложенное — это лишь одно звено странной цепи случайностей и совпадений, благодаря которым налет удался. Вот еще одно. Дамы и господа, позвольте вам представить Эдмунда Тарантовича по кличке «Альбин», одного из доверенных соратников Пилсудского. Тарантович являлся одним из активных участников организации Пилсудского, был с ним знаком. Означенный господин играл не последнюю роль в подготовке налета на почтовый поезд. Во время самого налета Тарантовичу отводилась роль командира группы, состоящей из шести боевиков; кроме того, ему был доверен динамит. Точного места и времени нападения на поезд Тарантович не знал, так как оно еще не было известно.
25 апреля 1908 года раненный в перестрелке с жандармами Тарантович попадает в руки Охранного отделения. Товарищ «Альбин» храбро молчит, но в Охранном отделении и не такие ломались. Тарантович колется и начинает сыпать именами, фамилиями и явками. Охранке становятся известны как имена десятков членов Польской Социалистической Партии (ППС), так и факты о деятельности в ППС самого Пилсудского.
Благодаря аресту Тарантовича в Охранном отделении знают о планах Пилсудского организовать ограбление поезда еще в конце апреля. Странно. Жандармы знают, кто входит в группу подпольщиков, знают имена руководителей, но вмешиваться и арестовывать революционеров не желают. А ведь в охранке обычно с революционерами разговор был короткий, разве что имелись у жандармов на арестованных особые виды. Что-что, а господа в лазоревых мундирах из Охранного отделения работу свою, как правило, знали хорошо. Историк Свентек резюмирует: «Может даже показаться, что царские власти по отношению к Пилсудскому не желали применять репрессий, а сама охранка даже знать не желала никаких фактов, хотя была достаточно хорошо осведомлена о его роли в польском революционном движении». Откуда такая непонятная вежливость со стороны жандармов к избранным подпольщикам? Словно сам по себе напрашивается ответ: исполнители ограбления были частью большой игры, которую вело Охранное отделение.
Странные слова подпольщика
В свою очередь, писатель и историк Генрих Пайонк предполагает, что ключ к разгадке ограбления поезда в Безданах навсегда унес с собой в могилу Чеслав Свирский, он же «Адриан» и «Стефан Эйхлер». Именно Свирский, аристократ с широким кругом знакомств и связей в Петербурге, а вовсе не А. Пристор был истинным организатором налета. Не прошло и нескольких дней после удачного ограбления поезда в Безданах, как Свирский решает покинуть территорию Российской империи, но на железнодорожной станции в Сосновце попадает в руки полиции. Всего лишь через два дня в Островец прибывает — кто бы мог подумать! — Тарантович, уже как агент охранки. Тарантович спешит сообщить Заварзину, главе Варшавского Охранного отделения, о том, что за птичка попалась в руки жандармов. Что же слышит Тарантович? «Если бы он сидел здесь передо мной, я бы услал его ко всем чертям, за границу, чтобы не пачкаться о таких людей, как он». А ведь сказал это не рядовой жандарм, а начальник Варшавского Отделения охранки. Впоследствии в своих воспоминаниях сам Свирский утверждал: «Что касается моего участия в налете на поезд, я хотел бы подчеркнуть, что, если бы я как один из трех организаторов ошибся, все закончилось бы очень трагично. Безданы вкупе с Пилсудским вообще недооценивают в роли становления независимости Польши».
