В этом еженедельном экономическом дайджесте «Спутника и Погрома»:
— Проект закона «О цифровых финансовых активах»: пять статей и два стула.
— Промышленность не легла под прогноз: Росстат оправдывается за плохую статистику перед Минэкономики, где снова отказываются снимать розовые очки.
— БРИКС спешат на помощь: «Новый банк развития» профинансирует российское ЖКХ.
— «Новомет» пролетел: как РФ снова не удалось привлечь иностранных инвесторов и при чем тут американские санкции?
Минфин меж двух огней
Что произошло? В четверг на сайте Министерства финансов РФ появился проект закона «О цифровых финансовых активах», в котором сотрудники ведомства постарались дать определения основным понятиям криптовалютной торговли и, таким образом, начать легализацию этой сферы.
В чем суть? На наш скромный взгляд, самыми важными в опубликованном документе являются не определения, а механизмы торговли, которые предлагает Минфин. Читатель и сам может ознакомиться с ними по ссылке выше, ведь в проекте закона всего 5 статей, поэтому многие называют его рамочным. Если же говорить совсем вкратце, то интересны два аспекта: организация хранения и обмена т. н. «цифровых финансовых активов», как чиновники нарекли криптовалюту. Согласно скромному тексту законопроекта, обмен таких активов будет осуществляться не напрямую их владельцами, а с помощью посредников — операторов обмена цифровых активов (да, очень оригинальное название). Операторами предварительно могут быть только юридические лица, «осуществляющие виды деятельность, указанные в статьях 3-5 ФЗ «О рынке ценных бумаг». Это, переводя с бюрократического на русский, определение брокеров, управляющих фондов и всевозможных форекс-дилеров. Что касается хранения данных, то здесь дело куда более темное и неоднозначное. Опять же, текст не пестрит оригинальностью — все транзакции цифровых активов записываются в «распределенный центр цифровых транзакций», который представляет собой некую базу данных. Чем-то похоже на электронный депозитарий, однако ни слова, как такая площадка будет регулироваться, кем контролироваться и кто имеет напрямую имеет право доступа к центру, не сказано. В совокупности можно судить, что это будут те самые операторы, что создает условно традиционную систему «инвестор — брокер — биржа», но напрямую в тексте законопроекта об этом не сказано — статья 4 проекта оставляет ответственность проработать правила специальных счетов за Центральным банком. Ну и, как уже понял догадливый читатель, цифровой актив — это имущество, а не средство платежа, а майнинг — это предпринимательская деятельность (о налогах пока ни слова). Это всё, что следует знать о проекте на текущий момент.
Некоторые читатели могут обратить внимание и на вторую часть документа, где Минфин куда более строго прописал требования к эмитентам токенов, то есть к организаторам т. н. ICO: публичная оферта, инвестиционный меморандум, ограничения для неквалифицированных инвесторов. Эта часть кажется наиболее правильной — динамика развития рынка ICO, качество предлагаемых «инвестиций» сейчас больше всего напоминают то, что называется мошеннической деятельностью. Впрочем, это исключительно текущее мнение, и криптофанаты, с нетерпением ждущие скачка Telegram или Смерти Фиатных Денег, будут, разумеется, по другую сторону баррикад.
Как отреагировали причастные? Негативно. С линейного корабля «Мегарегулятор» послышались предупредительные пушечные выстрелы, заявляющие о том, что Центральный банк не потерпит свободного обращения криптовалют даже в форме «цифровых активов». Опасения командора Набиуллиной понятны — любой шаг в сторону легализации чего-то, претендующего на альтернативное платежное средство, потенциально лишает ЦБ монополии на эмиссию, регулирование и другие операции. С другого же борта, где Минфин окружают пиратские шлюпки и бриги первых коммерческих игроков рынка, послышались ружейные выстрелы в воздух и хохот: по мнению свежеиспеченных конкистадоров, закон всё равно не будет исполняться, т. к. ни ЦБ, ни Минфин не имеют технического ресурса для воплощения тех ограничений, что предлагаются физлицам, да и вообще описанный подход скорее говорит о том, что в министерстве плохо понимают, что такое криптовалюта — только как ей торговать. А создание же системы, где нужно будет подчиняться требованиям мегарегулятора, приведет к закономерному итогу — уходу криптобизнеса в свободные гавани, которым сейчас стремительно становятся государства вроде Японии, Швейцарии или Сингапура. Очевидно, что в российском правительстве, как и в мире, идёт поиск баланса между полярными точками зрения, усложненный рефлексом «огосударствливания» чего угодно — думцы, кстати, уже подсуетились на этот счёт и в пятницу начали рассмотрение «закона о крипторубле».
Несмотря на жесткую позицию ЦБ, криптовалюта или «цифровые финансовые активы» могли бы помочь такому государству, как Россия. Исторически сложившаяся экономика, завязанная на сырьевые цены, едва ли позволяет существующему рублю быть надежным платежным средством. Да, тяжело определить все аспекты влияния на курс валюты, но очевидно, что «деревянный» едва ли уверенно чувствует себя в мировой финансовой системе. Поэтому путь трансформации РФ в Тортугу выглядит очень заманчиво для авантюристов в хорошем смысле слова. Риск оправдывается тем, что терять-то практически нечего. Однако политические реалии едва ли позволят это сделать. Надо жить по понятиям — какое место тебе отвели, на том и сиди — если выразить мысль в понятных для россиянских элит терминах.
Трубы ниже и дым пожиже
Вышла официальная статистика по промышленному производству за ушедший год. Главный её показатель — индекс промпроизводства — оказался в 2 раза ниже прогнозов министра великолепных прогнозов Орешкина — рост в 1% вместо обещанных двух. Непонятно, смеяться тут или плакать. С одной стороны, ошибка так значительна, а с другой — такой уровень всё равно находится в районе статистической погрешности, просев ниже аналогичного у большинства развитых стран, где с промышленным производством уже давно не случается чудес. Сильнее всего показатель падал в последнем квартале этого года — в ноябре громко освещали его сокращение на 3,6%, декабрьский же спад составил 1,5%. В Министерстве экономики, впрочем, в цифры Росстата продолжают не верить, упорно повторяя мантру про «спад нефундаментален, случаен, только в некоторых отраслях, имеет место статистическая ошибка». В общем, то самое «в ЦК пробрались враги», которые мы с вами слышим уже много лет. Попробуем в очередной раз вооружиться данным и разобраться, где воз стоит ныне.
В первую очередь рассмотрим изменения по видам экономической деятельности. Худо-бедно рост обеспечила только одна из них — это добыча полезных ископаемых. Увеличение здесь составило 2%, причем наиболее заметно оно в таких отраслях, как уголь (6,4%), природный газ (8,7%) и медь (8,3%). Прирост добычи газа в 2017 году во многом обеспечил «Газпром», показав лучшую динамку позитивных изменений и экспорта. Во многом дальнейшее развитие компании сейчас зависит от успехов в трех мегапроектах: «Северного потока-2», второй линии в Турцию и «Силы Сибири». Что касается нефти, здесь наблюдается скромное сокращение (-0,3%), что ставит под сомнение мнения отдельных экспертов о том, что в спаде промпроизводства виновата сделка ОПЕК+. Интересна и ситуация с углем. Хотя год выдался крайне удачным для шахтеров, неизвестно, как скажется на их финансовых результатах инфраструктурная проблема. Вечная головная боль, связанная с неэффективным взаимодействием бизнеса, операторов грузоперевозок и РЖД, в 2017 году обострялась чаще и сильнее обычного — даже сейчас с Кузбасса рапортуют об очередной «пробке» на путях. Сколько ещё продержится потенциал роста в добыче при таких «благоприятных» условиях, которые госкорпорации решить пока не могут, большой вопрос.
Остальные виды экономической деятельности либо болтаются в стагнации, либо и вовсе падают. Так, энергетика и обрабатывающие производства показывают изменения в 0,1 и 0,2 процента соответственно, а водоснабжение и сбор отходов и вовсе падают почти на 3%.
Абсолютно несправедливо говорить, что обрабатывающая отрасль не оправдала ожиданий только из-за плохого последнего квартала: серьезный рост наблюдался здесь только по итогам II квартала ушедшего года, а I и III кварталы также показывали боковую динамику (-0,8 и +0,4% соответственно). Даже если бы провального ноября и декабря не случилось, итоговый индекс все равно не дорос бы до обещанных 2% — максимум получается что-то в районе 1,5–1,7%. То же самое можно сказать про слова Орешкина о том, что увеличение не состоялось только из-за отдельных отраслей, показавших плохую динамику — я не буду приводить здесь весь массив цифр, но желающие могут проверить по первой ссылке в разделе. Единственные закономерности, которые действительно прослеживаются в обработке — это намного худшее положение легкой промышленности по сравнению с тяжелой и выгодное положение производств, завязанных на нефтегаз, по сравнению с остальными. Практически все товары, завязанные на первичную добычу (топливо, пластмассы, нефтяные масла etc) не теряют или даже наращивают темпы производства. А вот прочие (плиты, блоки, стекло, трикотаж, сложные приборы etc) как раз показывают разнонаправленную динамику, что подтверждает тезис о продолжающейся второй год стагнации российской промышленности.
Резюмируя, итоги 2017-го оказались хуже результатов 2016-го, и это в очередной раз демонстрирует некомпетентность чиновников в ремесле Нострадамусов. Впрочем, есть и хорошая новость — с нами остается оптимизм Максима Станиславовича, который в новом году ожидает (!) 2,5%-го роста. Уверенный в себе лидер наркома промышленности уже есть, осталось подыскать человека на роль главы НКВД — чтобы наказывать вредителей, не верящих в успехи пятилетки. Остается только классическое: «Так победим!».
Водоотвод международного класса
Как сообщает «Ъ», российское правительство в лице Минстроя ожидает очередного кредита от Нового банка развития БРИКС. На этот раз деньги планируют выделить на модернизацию систем жилищно-коммунального хозяйства, а точнее на реанимацию нескольких систем водоотвода и водоснабжения в городах с особо тяжелой ситуацией.
Как рассказывает министр Михаил Мень, главными бенефициарами станут три-пять средних и малых городов из приволжских муниципалитетов, заявки которых будут отобраны в ходе специального конкурса. Предварительно утвержденная общая сумма займа — $300 млн. Очевидно, что пока вся задумка находится в стадии проработки — заявка Минстроя в НБР не значится, а единственный город, приготовивший смету для конкурса — это Чебоксары (скорее крупный). Столица Чувашии рассчитывает получить 7,5 млрд рублей или 40% от всей суммы кредита.
Вообще в текущем и прошлом году РФ наконец-то начала достаточно продуктивно работать с НБР, не в пример 2016-му, когда деньги из этого института выделялись только Китаю и Индии. Первым проектом, о котором мы писали тогда, стало строительство двух малых каскадных ГЭС в Карелии. Интересно, кстати, что по данным НБР, Торгово-промышленная палата России наградила инициативу как лучший инвестиционный проект, а по данным самой ТПП, она вручила награду «Инвестор года в энергетике» весьма конкретному человеку — Сергею Сторчаку, замминистру финансов и, по совместительству, члену совета директоров этого самого банка. Второй сферой, куда России удалось также получить вливания, стала Федеральная целевая программа развития судебной системы. Эта ФЦП, кроме прочего, известна активным введением в оборот словосочетания «электронное правосудие» (что вообще-то означает всего лишь электронный документооборот в судах). Наконец, в конце лета прошлого года НБР согласовал кредит для правительства Башкирии на строительство восточного выезда из Уфы на трассу М5 «Урал». В свете последних транспортных затруднений в этом городе решение выглядит достаточно актуальным. Таким образом, общая сумма, привлеченная Новым банком развития в интересах России на сегодня составляет около $630 млн и вместе с описанной выше инициативой по ЖКХ может приблизиться к миллиарду долларов. Напомним, оплаченная часть «стартового капитала» НБР составляет $10 млрд, из которых РФ вносит долю в 2 млрд — так что пока ещё рано говорить об успехе проекта.
Возвращаясь к водоснабжению, очевидно, что эта отрасль является у нас хронически недофинансированной и страдающей от регулирования нагляднее, чем все остальные. Сотни государственных предприятий, в 80% случаев являющиеся управляющими насосными станциями и сетями, финансируются по остаточному принципу и страдают не только от банального износа инфраструктуры, но и от недостатка квалифицированных кадров. Условный МУП «Водоканал» в любом российском городе — это прямо-таки эссенция отживших видов собственности, ведения бизнеса, инфраструктуры и буквально доживающий свой век сотрудников, на смену которым никто (за предлагаемые там деньги) не придет. Поэтому даже $300 млн вливаний в водоканалы — это только временная мера, которая не освобождает чиновников от наведения порядка в отрасли.
Holy-burn-there
Российский холдинг нефтяного оборудования и сервиса «Новомет» продается уже дольше года. Точнее, продаёт свою долю в нём «Роснано» под руководством легендарного и перевоспитанного Анатолия Чубайса. На столь завидный актив к «Роснано» пришли уважаемые покупатели — американская транснациональная корпорация Halliburton, обслуживающая штатовские нефтяные вышки по всему миру. Как только оказалось, что американцы пришли с серьезными намерениями, начался традиционный советский цирк. Сначала «Роснано» переоценило стоимость своего пакета с 7,5 млрд рублей до 10 млрд рублей. Затем Федеральная антимонопольная служба, рассматривая заявку Halliburton, внезапно признала «Новомет» стратегической компаний, а значит сделку будут рассматривать на специальной правительственной комиссии. Не помогло даже желание американцев купить не только долю, но вообще 100% компании, инвестировав, таким образом, более $1 млрд за раз. Наконец, на этой неделе пришли новости, что в российском правительстве могут согласиться на сделку только при выполнении ряда определенных условий.
Эти условия касаются усиления санкций со стороны США и дают России своего рода гарантию, что в случае такой ситуации новые владельцы оперативно вернут сначала контроль над компанией российскому менеджменту, а потом и вовсе продадут назад свою долю в бизнесе. Делается это якобы для защиты отечественного рынка на тот случай, если акционеры под давлением ограничений остановят работу в РФ. Аналогичные условия уже выставлялись комиссией по иностранным инвестициям, и историю о том, как одна зарубежная компания пошла на поводу у властей РФ, можно почитать по ссылке выше. Американская Halliburton, однако, решила не играть на полставки и в пятницу отозвала свою заявку из ФАС — красочное завершение работы по привлечению иностранных инвестиций.
Что ждет Россию взамен? Очередное пополнение рядов санкционного списка. На этой неделе в него вписали подразделения «Ростеха» — «Технопромэкспорт» и «Силовые машины», связанные с нашумевшими газовыми турбинами для двух ТЭС в Крыму. Теперь американским юрлицам запрещено вести дела с этими компаниями, злостно нарушившими закон тем, что они посмели изготовить оборудование на заводе в Петербурге, а затем установить его в Таврической губернии — нынче даже этого русским нельзя. Тем не менее, как следует из текста выше, российское правительство отчаянно пытается сделать вид, что ничего не происходит, унизительно требуя от транснациональных компаний каких-то оговорок и предписаний — вместо того, чтобы создавать ещё большее число заинтересованных в разрешении украинского вопроса лиц, особенно крупных бизнесменов. Неудивительно, что при таком позиционировании приличные люди вести дела с РФ отказываются — и судя по деятельности Конгресса, это только цветочки, а ягодки всё ещё впереди.
Итого
Министерство финансов пытается усидеть на двух стульях; то же самое делает ФАС; для модернизации водоканала потребовались миллионы долларов из-за рубежа; промышленность подвела, не слушается заклинаний министра экономики.
