Читайте также: «Война, создавшая Пятую республику: история конфликта в Алжире»

«Одной из самых странных деталей моей жизни является тот факт, что мне всегда приходилось сражаться против людей, которые были моими друзьями»

— Шарль де Голль

3 июля этого года, не дожив буквально пары дней до 55-й годовщины независимости Алжира, тихо умер Жан-Жак Cюзини, один из основателей «Секретной вооружённой организации» (франц.: «Organization de l’armee secrete»; далее ОАС), одной из самых опасных террористических группировок в истории Европы.

Размах их операций и степень влияния на внутреннюю политику Франции оставляет далеко позади как современных исламистов, так и более поздних леворадикалов. Смерть Сюзини напомнила правящим французским элитам о временах, когда в стране и за её пределами царила совсем другая атмосфера, и армия активно вмешивалась во внутреннюю политику страны.

Чем же была на самом деле ОАС? Последняя опора европейской цивилизации в Африке? Кровожадные террористы и предатели? Провокация спецслужб? А может быть, всё сразу?

Народ и армия

История ОАС началась задолго до того, как прозвучал последний выстрел в этой войне и закончилась вековая история Французского Алжира — ещё в декабре 1960-го.

Тогда в Мадриде собралась группа людей, связавших свою судьбу с идеей сохранения Алжира во Франции. С этой целью они создали тайную организацию, которая должна была удержать Алжир в составе Франции путём вооружённой борьбы.

Обычно ОАС изображается как группировка, созданная исключительно военными и для военных (указывая на основных военных руководителей вроде генерала Рауля Салана), но на ключевых постах там можно было встретить и гражданских. Одним из основателей был Пьер Лагайярд, общественный деятель и офицер-резервист; другим был уже упомянутый Жан-Жак Сюзини, лидер франкоалжирского студенчества, который был одним из активных участников «недели баррикад» в Алжире, когда белые колонисты выступили против примирительной политики метрополии в отношении арабских террористов. Последние принадлежали к сообществу т. н. «черноногих», белых алжирцев. О том, что свело вместе «черноногих» и военных, можно почитать в нашем премиуме об истории войны в Алжире («Алжирская война: конфликт, создавший Пятую республику» — части 1 и 2), но вкратце это выглядело так:

1) Армии (и аффилированным с ней лицам) сохранение Алжира в составе Франции помогало сохранить и увеличить заработанный политический капитал. В самой колонии представители армии имели огромные полномочия именно как представители исполнительной власти; во внутренней политике метрополии армейцы приобретали всё большее влияние и даже бросали вызов де Голлю. Также нельзя забывать о концентрации ресурсов и материальных богатств в руках участников войны, которые они получили «по законам военного времени». Характерно, что в период 1958–1960 гг., когда в армейских кругах зрел заговор, самыми активными и деятельными агентами зарождающейся ОАС были вовсе не генералы, а офицеры менее высокого ранга, от капитана до майора. То есть главные бенефициары войны.

2) Для «черноногих» в условиях численного превосходства арабских туземцев (9 к 1) армия, активно участвующая во внутриалжирских (и общефранцузских) делах, была главным гарантом сохранения их имущественных и политических прав на этой территории.

Справа надпись «ОАС не бросит»

Сегодня армия в любой из стран Западной Европы это в первую очередь профессиональное сообщество «специалистов по вопросам, связанным с насилием», находящееся под контролем гражданского правительства. Но ещё полвека назад она могла быть частью политического процесса.

С позиции де Голля оставление Алжира служило цели укрепления его власти и превращения Франции в президентскую республику — армия с самого начала пыталась вести себя как самостоятельное политическое объединение (поддерживаемое мощным лобби «черноногих» в метрополии), чьи уверенность и сила подпитывались продолжающейся войной. Тут будет уместным вспомнить Турцию до-эрдогановской эпохи, где армия спокойно вмешивалась в управление страной в обход гражданских властей в те моменты, когда считала нужным. Такой страной вполне могла стать и Франция.

Выбор локации для базирования тоже понятен. В Испании тогда правил Франко, один из последних европейских диктаторов старой эпохи. Там было достаточно людей, сочувствовавших ОАС — в рядах силовых структур и среди испанских элит (в частности, Рамон Серрано Суньер, бывший глава МИДа и шурин Франко). И не только им: в Мадриде, где тогда в изгнании жил Рауль Салан, существовала маленькая колония ультраправых политических беженцев со всего мира (сторонники Петена, бельгийские рексисты и даже аргентинские перонисты). Играли свою роль и исторические семейные связи: огромная часть «черноногих» происходила из Испании (а вовсе не из Франции). После войны часть из них переехала туда (почти 50 тыс. человек).

По идее, сохранение французского господства в Алжире должно было означать триумф идей белого превосходства, но по факту многие арабские ветераны той войны (а их было едва ли не больше, чем тех, кто боролся за независимость) были индоктринированы идеями ОАС и офицеры-заговорщики способствовали нелегальной миграции во Францию более чем сотни тысяч профранцузски настроенных арабов. В своей пропаганде ОАС также придерживалась идеи объединения Алжира и Франции с распространением гражданских прав на жителей колонии, так что «практическими» расистами их назвать затруднительно. Среди людей, поддерживавших ОАС, стоит выделить Саида Булема (по прозвищу «Бачага), одного из ключевых деятелей арабской диаспоры во Франции более позднего периода. А в 1962 году, на пике фактической гражданской войны между арабами и европейцами в Алжире, в ОАС на полном серьёзе рассматривали переход в организацию бойцов «Движения за демократию в Алжире» (MNA), группировки сторонников независимости Алжира, отколовшейся от основного движения. В более поздней организации «Национального фронта французских репатриантов исламского вероисповедания» («Front national des français rapatriés de confession islamique», FNRCI), объединявшей понятно кого, заместителем президента вообще был белый европеец и бывший ОАСовец. Словом, не всё так просто.

• 

  Слева: «Назад, предатели! Мы хотим остаться. ОАС во Франции». Обратите внимание на ультраправого французского националиста в тюрбане с саблей. Справа: «Франция остается». Ещё один коренной француз — на этот раз в феске

• 

  Слева: «К оружью, граждане!». Справа: «Братья…»

«Мы здесь власть»

С управленческой точки зрения, организация работала по образцу французского «Сопротивления» времён Второй мировой, что было логично — большая часть участников ОАС получили первый боевой опыт именно там. Наверху был Салан, под ним верховный комитет и разделение на три отдела: боевой, разведывательный и пропагандистский (последним как раз занимался Сюзини).

С точки зрения административной и финансовой, ОАС куда больше общего имела со своими врагами из ФНО, чей опыт был разбавлен наработками гражданских боевиков из числа «черноногих», набивших руку на противостоянии арабского и европейского сообществ в Алжире: она состояла из законспирированных группировок, получавших директивы из заграничного центра, но действовавших автономно. Существовал большой разрыв между временем издания приказа в центре и получением его на местах, что приводило к трагическим «курьёзам». Например, 20 ноября 1961-го боевики организации убили Вильяма Леви, местного левого политика — но исполнители не знали о том, что ещё за неделю до этого в главном штабе операцию отменили.

Финансирование организации состояло из двух частей: грабежей банков (в основном в метрополии, где денег было побольше) и налогов, наложенных на «черноногих». О степени добровольности в уплате последних судить не берёмся, но известно о взысканиях «задолженностей» сборщиками из ОАС. В принципе, это работало как обычный рэкет. Интересно, что так же, как ФНО для алжирских арабов, ОАС издавало запреты для «черноногих» — только не в отношении табака и алкоголя. Например, им запрещалось ездить за границу на выходных и на каникулах — только в случае нарушения не отрезались носы и губы, а накладывались денежные штрафы. В случае неуплаты которых «провинившимся» угрожали подрывом дома или машины.

На пике казна ОАС в Алжире составляла 2.5 млрд старых франков (сегодня это примерно $79.4 млн).

Боевым кулаком ОАС был отряд «Дельта», состоявший из 500 оперативников, занимавшихся непосредственно боевыми акциями. Децентрализация и тут имела большой эффект — зачастую Салан не контролировал действия большинства ячеек организации, и потому «Дельта» действовала автономно. Например, убийство мэра-социалиста в алжирском городе Форт д’Льё (сегодня город называется Бордж-эль-Киффан) 31 августа 1961-го было совершено «дельтовцами» самостоятельно, безо всякой на то санкции. Другие ячейки тоже могли действовать самостоятельно и даже вопреки линии центрального руководства. Покушение на де Голля 3 сентября того же года вообще не было санкционировано руководством ОАС. Салан даже написал открытое письмо, опубликованное в Le Monde через 12 дней после этих событий, где осудил эту попытку покушения на президента.

Страх над городом

Первой и главной задачей ОАС было свержение де Голля, но были и другие, практические повседневные задачи. В частности, установление контроля над европейскими анклавами в самом Алжире, чему должно было предшествовать физическое устранение противников французского владычества в Алжире — и самыми опасными врагами здесь были не оборванцы из ФНО, а представители официальной администрации.

Организация с самого начала избрала путь вооружённой борьбы и у большинства её гражданских участников уже имелся к тому времени значительный опыт.

Ещё в середине 1950-х наиболее радикально настроенные «черноногие» вроде доктора Жан-Клода Переза (позднее он вступил в ОАС) создавали тайные отряды, занимавшиеся террором против выявленных ими сторонников «Фронта национального освобождения» (ФНО), организации, объединявшей сторонников боевиков. Например, в 1956 году они подорвали в жилом квартале нескольких законспирированных боевиков, которые, как позже выяснила полиция, собирались изготовлять бомбы в большом объёме (73 штуки). Ну а меткий бросок гранаты в окно симпатизанта ФНО был делом обыденным.

Предполагалось вести террор против людей любых национальностей и положения, препятствующих сохранению Алжира в составе Франции.

Так что 25 января 1961 года первой жертвой ОАС (которая получила своё название, правда, через несколько недель после этого теракта) стал Пьер Попье, адвокат и либеральный политический деятель, выступавший за предоставление Алжиру независимости. Убийц быстро поймали — ими оказались бывший десантник Клод Пентре и демобилизовавшийся легионер Леон Доверн.

Но несмотря на смелые планы организаторов, кампания террора началась не очень хорошо — боевики ОАС совершили несколько неудачных покушений на сторонников де Голля во Франции и Алжире, но не достигли результатов. А первая попытка покушения на де Голля не просто провалилась, а закончилась самым постыдным образом: бывший легионер, получив 20 млн франков аванса за покушение на де Голля, пропал с деньгами (!) и предупредил о самом покушении полицию (!!).

Вопреки распространённому заблуждению, попытка военного переворота весной 1961 года (т. н. «путч генералов») изначально планировалась без участия ОАС — Рауль Салан присоединился к заговору совсем поздно, т. е. уже после того, как узнал о его подготовке в конце марта 1961-го. Сам заговор является образцом того, как подобные мероприятия проводить не надо: путчисты провалили всё, и даже в день выступления не могли договориться друг с другом, куда выдвигать войска — всё-таки в Алжир, или во Францию. Вдобавок ключевой военный лидер путча, Морис Шалль, не переваривал «черноногих» (считая их одной из главных причин эскалации конфликта) и отказывался сотрудничать с Сюзини, политическим «мозгом» ОАС. Путч продлился четыре дня и пять ночей и закончился ничем, потому что Шалль не был готов применять силу против французских силовиков. Пойдя на серьёзное дело, они не стали предпринимать серьёзные меры.

После провала путча руководство ОАС окончательно ушло в подполье и сконцентрировалось на террористической войне, что, в общем-то, отвечало её возможностям. Единственным безусловно позитивным итогом путча для ОАС стала возможность почти беспрепятственного грабежа банков и правительственных учреждений в дни анархии, чем они и воспользовались. Впоследствии на эти деньги ОАС существовала добрую часть времени, отведённого ей историей.

Слева: «Выезд из Алжира — виза ОАС». Справа: «Лицом к лицу с надувательством». На волке аббревиатура FLN (ФНО), на овечьей шкуре написано «прекращение огня»

Располагая численностью 3–4 тыс. человек и убежищами по всей Западной Европе (включая ФРГ, Испанию, Бельгию и Италию), руководство ОАС начало террор на территории метрополии и колонии, убивая гражданских чиновников и руководителей из числа «предателей». Они даже смогли убить мэра города Эвиан-ле-Бен, где правительство метрополии и ФНО проводили переговоры о даче Алжиру независимости.

И чем успешнее шли переговоры, тем чаще происходили теракты. В январе 1962-го в одном только Париже в период между 15 января и 28 января произошло 48 терактов. Террор обычно носил избирательный характер — из числа гражданских чаще всего убивали коммунистов, а из числа официальных лиц предпочитали полицейских-голлистов (не миновала чаша сия и полицейских префектов с комиссарами).

В ходе боевых акций ОАСовцы показали себя крепкими профессионалами, на голову превосходящими своих жертв. Но некоторые акции напоминали фильмы братьев Коэнов. Например, комиссара Роже Гавури забили до смерти ножом после небольшой погони, во время которой он отстреливался (!) от двух оперативников ОАС, вооружённых только холодным оружием.

Надо понимать, что в метрополии ОАС действовала как на вражеской территории, потому что не имела поддержки среди рядовых французов. В нашем материале о войне в Алжире мы подробно рассказывали об общественном мнении Франции в отношении войны — и оно было далеко не на стороне «черноногих» и армии. Как точно подметил после всех этих событий полковник Антуан Арго, руководитель ОАС в Мадриде: он сражался «против жульничества человека (прим.: имеется ввиду де Голль), увы, поддержанного трусостью всего народа».

Пик активности ОАС во Франции пришёлся на рубеж 1961/1962, когда метрополию сотрясали акции протеста алжирских рабочих-мигрантов, инспирированные агентами ФНО. Тогда ОАСовцы активно атаковали как арабов, так и сочувствующих им социалистов. Левые силы активизировали свою базу поддержки и даже провели в столице 10-тысячный марш против ОАС в феврале 1962-го (но это была не первая громкая акция протеста против организации), закончившийся побоищем между полицией и участниками, в результате чего погибло 8 человек, а ещё 100 получили ранения.

Демонстрация противников ОАС в Париже. Декабрь, 1961 г.

В самом Алжире пропаганда организации имела большой эффект, пару раз они даже смогли устроить сеанс телевещания. У них были свои подпольные издания и радиовещания. Но заметную эффективность получило распространение ложных сведений (в Америке сегодня их называют «fake news») и слухов с целью повысить градус напряжения и непримиримости среди европейского населения колонии. Например, по сообществу был пущен слух о том, что голлисты затаскивают молодых «черноногих» в клиники, где насильно выкачивают из них всю кровь для переливания раненым боевикам ФНО. В условиях отсутствия интернета как-то опровергнуть весь этот трэш не представлялось возможным, и эта дезинформация давала должный эффект.

Благодаря действиям агитаторов ОАС в сентябре 1961 года в Алжире прошла многотысячная демонстрация симпатизантов из числа «черноногих», которые вывешивали флаги ОАС на жилых зданиях. Это (а также каскад терактов и преступлений, направленных против голлистов) вынудил ключевых представителей официальной администрации переехать из столицы колонии в более безопасные пригороды, поскольку рядовые сотрудники полиции и низший командный состав предпочитали прибывать на место происшествия после терактов ОАС с большим запозданием, чтобы не попасть под раздачу. Несмотря на сочувствие к рядовым силовикам, при необходимости ОАС отбрасывала сантименты и атаковала полицейских без всякой жалости, как, например, в ноябре 1961-го: тогда боевики забросали коктейлями Молотова полицейскую машину в самом центре Алжира (все четыре пассажира сгорели заживо).

Равнодушия со стороны силовиков ОАС добивалось терактами против арабов, которые так активно разжигали межнациональную дружбу в регионе, что французские армия и полиция едва успевали разнимать дерущихся «черноногих» и арабов, что уж говорить о преследовании белых террористов.

Всего за первый год войны ОАС провели более тысячи взрывов и убили 1600 человек, а ещё 5 тысяч получили ранения различной степени тяжести. Большая часть убитых были арабами — симпатизанты или боевики ФНО. Надо сказать, иногда ОАС прилетали «ответы» с противоположной стороны, как в ноябре 1961-го, когда в столице колонии одно за другим были взорваны 6 кафе, в которых собирались сторонники ОАС.

Нельзя не отметить то, что успех ОАС в значительно степени покоился на поддержке как со стороны «черноногих», так и со стороны силовиков. Если с первыми всё и так ясно, то о вторых стоит рассказать чуть больше.

Располагая ограниченными средствами и малой численностью, ОАСовцы могли так долго действовать на территории Франции и Алжира только при условии, что часть их бывших коллег из числа силовиков закрывали на это глаза. Начальник французского генштаба генерал Шарль Аллерет (Charles Ailleret), официально объявивший ОАС войну, подсчитал, что только 10% (!) подчинённых ему солдат готовы стрелять в ОАС. Среди алжирских силовиков от 60 до 80% считались скрытыми и явными сторонниками ОАС. Характерно, что в период противостояния с ОАС глава армии носил при себе два револьвера и передвигался в бронированном «ситроене», набитом гранатами и автоматами. По иронии судьбы, эта служебная машина ранее принадлежала Салану.

Широкая география логистики ОАС (кроме Франции и Алжира были «схроны» в странах Западной Европы) была обеспечена не только военным бэкграундом Франции (как-никак страна с местом в Совбезе ООН и своей оккупационной зоной), но и опытом участия большинства оперативников ОАС в спонсировавшейся американцами программе «Гладио». На случай вторжения стран Организации Варшавского договора в Западную Европу с целью последующей их оккупации американцы готовили тайные отряды и военизированные организации, состоявшие из силовиков соответствующих стран и их агентуры, которые должны были действовать в тылу противника и наносить ему урон партизанскими методами по типу «Сопротивления». Такой тип войны подразумевает фактический криминал (поскольку оккупационная армия распространяет на захваченное население новые правовые нормы и сопротивление действует за пределами нового правового поля) и, соответственно, большой вес приобретают контрабандисты, изготовители поддельных документов, поставщики оружия и пр. В компьютерных играх такой тип войны наиболее выпукло показан в шутере «Wolfenstein» 2009 года издания.

Нет ничего удивительного в том, что ОАС активно пользовались техниками и всеевропейскими связями, полученными в ходе подготовки в «Гладио». Там, например, проходили подготовку бойцы 11-го «шокового» полка (оцените их девиз: «Никто не увидит. Никто не будет знать»), многие бойцы которого после долгих лет ведения тайной войны в Алжире примкнули к ОАС. Кстати, этот факт повлиял на то, что в голлистской пропаганде после «путча генералов» делались туманные намёки на участие ЦРУ в заговоре. Забегая вперёд, можем предположить, что опыт с «Гладио» сильно повлиял на позднейшее решение де Голля вывести Францию из НАТО и отменить ряд секретных договорённостей между силовыми структурами Парижа и Вашингтона.

«ОАС карает кого она хочет, где она хочет и когда она хочет»

Дни шакалов

В падении террористических организаций аналитики любят находить закономерности, скрытые в их структуре и методе действия, но это всё «шашечки». А правда состоит в том, что ни одна террористическая организация не устоит против натиска централизованного государства, которое решило крепко за неё взяться. Так и с ОАС: организацию уничтожила развитая система, отрядившая на эту работу хорошо оплачиваемых экспертов.

Для поимки руководства организации в Париже был создан отряд из 10 человек под руководством комиссара Луи Грассьена, ранее служившего в Реймсе. За несколько недель плотной работы он и его подчинённые на основе разведданных и донесений составили структуру руководства ОАС. Затем они смогли завербовать итальянского экс-легионера (истории он известен под оперативным псевдонимом «Пино»), который привёл их к полковнику Иву Годару, одному из верховных руководителей ОАС. Хотя его не поймали (и впоследствии он успешно скрывался от французской полиции), но на конспиративной квартире нашли записку, в которой было упомянуто имя некоего Мориса Жинжембра.

Жинжембр был одним из ключевых связных ОАС и сразу после ареста французская полиция получила от него имена огромного числа действующих офицеров французской армии, состоящих в ОАС. В результате за две недели вся сеть руководства ОАС во Франции была разгромлена. Были арестованы такие высокопоставленные фигуры, как генерал Поль Ванусем (Paul Vanuxem) и полковник де Блинье. Ну а один пойманный ОАСовец вёл к группе соратников, как это было в случае одного полицейского инспектора, который после пыток 12 октября 1961-го вывел силовиков на группу бойцов «Дельты», состоящую из командира и пяти подчинённых.

Борьба против террористов привела также к использованию нетрадиционных средств. Под покровительством официальных спецслужб были созданы отряды «барбузов» (фр.: «barbouzes» — «бородачи»). Они набирались в основном из тогдашнего аналога современных нам «антифа»-отрядов — «Движения за сотрудничество Алжира», выступавшего за урегулирование конфликта в Алжире с голлистских позиций. Костяк ударных отрядов составляли бойцы нефранцузского происхождения — группа Джима Альчеика (тунисского еврея и чемпиона по карате) и его друзей-каратистов, отряд из четырёх вьетнамцев и «черноногие» еврейского происхождения. Остальные были голлистами или просто нанятыми громилами.

«Барбузы» должны были проникать в ряды сторонников ОАС, а затем выцеплять их поодиночке и уничтожать. ОАС выявила большую часть «барбузов» в январе 1962 года и тогда же уничтожила их. Но до этого они успели нанести значительный ущерб движению, убив примерно 100 участников ОАС и их симпатизантов в Алжире (а также арестовав 600 членов организации, из которых 69 были активными оперативниками).

Львиная доля успеха, однако, была делом рук не неопытных и неквалифицированных «барбузов», а «Отряда C» под командованием главы французской уголовной полиции Мишеля Хака. Подразделение состояло из 200 лично отобранных Хаком полицейских инспекторов из метрополии, которых отправляли «на боевую вахту» в Алжир, чтобы потом вернуть их обратно, прежде чем они успеют проникнуться симпатиями к своим врагам (а в условиях непрекращающейся арабо-европейской резни выбрать сторону было несложно).

Польза «барбузов» состояла в добыче ими ценных разведданных, но самих «бородачей» использовали как пушечное мясо — многочисленные симпатизанты ОАС доносили организации о них ещё по прибытии в Алжир. Альчеика и его товарищей, кстати, разорвало на куски ОАСовской бомбой, спрятанной в печатном прессе, на котором «барбузы» изготовляли анти-ОАСовскую пропаганду. А увенчалось всё полноценной осадой отеля в Алжире, в котором 25 «барбузов» отбивались от сил ОАС (местная полиция никак не вмешивалась в бойню, чётко обозначив свои симпатии), пока их всех не убили.

Агония

Вся повестка дня у ОАС крутилась вокруг сохранения Алжира, поэтому после того, как стало известно о намечающемся перемирии с ФНО (март 1962-го), боевики начали наращивать интенсивность терактов. Это вынудило их нарушить обычный режим конспирации и привело к поимке части лидеров, включая Салана и его ближайших помощников. Чтобы вы понимали степень децентрализации и очень низкого уровня информированности членов ОАС о локации товарищей, приведём характерный пример: 3 ноября 1961-го прямо напротив дома, в котором скрывался Салан, ОАСовцами был подорван арабский гараж; ровно через неделю он был подорван снова (!), и в доме, где жил Салан выбило окна. В обоих случаях глава ОАС ничего не знал о готовящихся терактах.

Поэтому с этого момента целью заговорщиков всё чаще становится непосредственно де Голль: за период 1961–1964 гг. на него было совершено 15 (!) покушений и, как вы понимаете, все они были неудачными. Большим ударом по ОАС стал арест и казнь Роже Дегельдра, командира «Дельты». К нему полицейских привела информация, полученная от ранее схваченного ими немецкого легионера-дезертира (тогда в Легионе было велика доля немцев).

После официального объявления о перемирии весной 1962 года террор ОАС в Алжире стновится всё более тотальным и уже включает в себя убийства практически всех небелых представителей квалифицированных профессий в Алжире. С того момента, когда получение независимости Алжиром стало уже фактом ещё не свершившегося будущего (соответствующие договорённости были достигнуты тогда же в марте), ОАС считали их «пятой колонной». В частности, ими был убит Мулад Фераун, алжирский писатель и друг Альбера Камю (последнего в предательстве идеалов Французского Алжира обвинить сложно). Сейчас это всё выглядит как агония европейского Алжира, но для организации и «черноногих» это выглядело как подготовка к переходу европейских анклавов в Алжире на осадное положение. Тогда ОАС издала указ о запрете арабским работникам появляться в европейских кварталах Алжира. Обосновали они это указом ФНО, который якобы предписывал этой категории населения собирать данные о европейцах-предпринимателях.

На этот же период приходятся самые кровавые теракты ОАС в отношении арабского населения. После перемирия французская армия начала сотрудничать с ФНО в деле наведения порядка на этих территориях, но ей регулярно доставалось от ОАС. Все моральные и этические барьеры у ОАС были сломаны, и армия рассматривалась как враг не лучше арабов. В итоге французская армия устроила полноценную войсковую операцию по зачистке европейских районов Алжира от сторонников ОАС. К делу отнеслись серьёзно: 20 тыс. солдат, танки на улицах, больше трёх тысяч арестованных — всё как в старые добрые времена «битвы за Алжир» 1957-го. «Черноногие» устраивали демонстрации протеста, но они были подавлены французскими же военными с применением силы, в результате чего было убито 46 гражданских и ранены ещё 200. Однако стрельба по гражданским произошла после того, как неизвестные снайперы атаковали армейцев, чем вызвали ответную стрельбу.

Обстановка в колонии накалялась всё больше, и на это накладывалась стремительная эвакуация сотен тысяч «черноногих» из Алжира. Посреди этого хаоса ОАС было очень удобно совершать не только теракты против французских силовиков и арабов, но и пополнять казну организации: 22 марта 1962-го они ограбили в Оране банк, откуда вынесли эквивалент $4.7 млн (сегодня это $26.4 млн.).

Но это не могло помочь им переломить ход боя — вдумчивая методичная работа французских силовиков приносила плоды. Они очень глубоко проникли в ряды ОАС. Например, Салан был схвачен после продвижения в рядах ОАС Жана-Мари Лавансо, бывшего десантника и офицера полиции под прикрытием — он и привёл полицию в логово лидера ОАС как раз под предлогом переговоров с альтернативными ФНО арабами из MNA.

Ecoute-moi Camarade (*)

Хотя весна и лето 1962-го прошли под знаком террора ОАС, организация к тому моменту лишилась лучших руководителей не только высшего, но и среднего звена. Все террористические художества, несмотря на масштабы, были всё же инициативой автономных отдельных группировок, из которых, по большому счёту, ОАС и состояла более чем наполовину. Как позднее признавал сам Салан, в большинстве случаев он не имел влияния на происходящие процессы, но готов был принять ответственность за все действия, совершённые от лица организации. Тем не менее «счёт мясника» был велик: в одном только Алжире ОАС за всё время войны убила 2360 человек и ранила ещё 5418. Строго говоря, в одной только столице колонии за полгода они убили больше гражданских, чем ФНО за всё время начиная с 1956 года.

В теории, была возможна «палестинизация» конфликта, когда европейцы остались бы в своих анклавах, и ОАС могла стать гарантом их безопасности. Но «черноногие» цеплялись за свою землю не так цепко, как это делали евреи в Израиле, и покидали страну целыми кварталами. Таким образом, у ОАС исчезла питательная среда. Так что с эвакуацией большинства европейцев закончилась и история ОАС как реальной силы — последняя бомба в Париже взорвалась в июле 1963-го, после чего и терроризм закончился. В итоге у них остались только криминал и месть де Голлю.

Лидеры ОАС рассеялись по Европе — часть уехала в Испанию, часть осела в Баварии. Оттуда они планировали акции против французского правящего режима, т. е. де Голля, но итог вам всем известен. С криминалом получилось получше — множество бывших ОАСовцев участвовали в контрабанде героина и рэкете в Марселе.

Каннибализация

Официально по делу ОАС было казнено всего 3 человека. Все остальные со временем были амнистированы (даже те, кто был заочно приговорён к смерти), даже высшие руководители. Участников «путча генералов» тоже амнистировали и позже даже восстановили в армии (!). Судьбы тысяч рядовых участников сложились по-разному, но не было чёрных списков для работодателей и аналогов денацификации. Вопрос — почему? Эти люди, в конце концов, занимались серьёзными делами и прямо бросили вызов государству.

Довод о политике национального примирения не выдерживает проверки реальностью — когда было нужно, голлисты и демонстрации расстреливали, и задержанных пытали.

Ближе к реальности будет тезис о том, что ОАС была оппозиционной только в методах, но не в программе. Речь шла только о сохранении французского Алжира — а эта идея была близка не только военным, но и определённой части французских элит (в поддержку основных целей ОАС высказались чуть меньше 80 депутатов французского парламента). Иначе Четвёртая республика и наследовавшая ей Пятая не провозились бы столько времени на войне, непопулярной у большинства населения. И тем более представители этой части элит, вроде Франсуа Миттерана, не смогли бы тогда попасть во власть позже (как и молодые правые боевики из симпатизировавшей целям ОАС организации Occident, из чьих рядов вышло три французских министра — Ален Мадлен, Патрик Деведжян и Жерар Лонге). Эта часть элит поставила ОАС в авангард внутриполитической борьбы, и после проигрыша организацию мирно распустили по итогам внутриэлитных договорённостей. Так же, в принципе, «распустили» и де Голля к концу того же десятилетия, который засиделся в президентском кресле после переформатирования Франции из парламентской республики в президентскую. В связи с этим войну ОАС можно считать одним из фронтов внутриполитического торга во Франции — торга касательно привилегий и преференций элитных групп при переходе от парламентского правления (где мощнейшее лобби имели «черноногие» и поддерживаемые армией правые; без этих групп в Четвёртой республике не могло функционировать ни одно правительство) к президентской форме. Терроризм, кстати, как элемент политического процесса имел место и в Италии 1970-х.

С другой стороны, существует немало признаков инспирации ОАС со стороны спецслужб. Уже трагикомедия путча генералов больше напоминает провокацию спецслужб с целью выявить нелояльных офицеров и устроить чистку кадров. А сверхгуманные приговоры для людей, запятнавших себя не просто нарушением присяги, но убийствами и терактами, и вовсе наводит на мысли: а не был ли матч договорным? В конце концов, внимательный анализ деятельности ОАС показывает, что многие группы на местах действовали по своему усмотрению, а Салан действительно «совсем невиноватый»: «Дельта» выбирала цели и совершала теракты самостоятельно, практически не советуясь с верховным руководством; Жан Бастьен-Тьерри (один из немногих казнённых) совершил покушение на де Голля (то самое, за которое оправдывался Салан) от лица «Старого генштаба», загадочной организации, не имевшей ничего общего с ОАС; с «Дельтой» соперничал параллельно работавший «Отряд Z» (доходило даже до стрельбы друг по другу). Огромную часть практической работы по подготовке заговора проводили офицеры в чине ниже полковника, они же были больше всего аффилированы с «черноногими». Характерная деталь: когда в июне 1962-го ОАС на фоне резни европейцев арабами (!) заключила перемирие с ФНО (!!), радикалы из ОАС сами пытались совершить покушение на Салана.

На фотографиях организаторы и основные исполнители путча генералов в тюрьме. После амнистии они все жили мирно и хорошо, писали книги и давали интервью. А потом их ещё и восстановили в армии

Политизированное насилие, связанное с войной, рано или поздно должно было прийти во Францию, такова была логика этого процесса (и до путча генералов армия и ультраправые бросали вызов метрополии). В этих условиях Годар, Арго и другие вожаки ОАС со стороны голлистов виделись как приемлемые субъекты для ведения переговоров. И санкционированное ими насилие, при всей своей неприглядности, было вполне приемлемой ценой для французских силовиков — в отличие от неконтролируемой активности Дегельдра и Бастьен-Тьерри. А «консолидация движения» с договороспособными вожаками во главе давала французским силовикам дееспособный субъект для ведения переговоров с наиболее радикально настроенными слоями населения.

Также нельзя забывать о том, что ОАС претендовала на верховенство в миллионном сообществе «черноногих», которые в почти полном составе одномоментно переместились во Францию и ими нужно было как-то управлять. Для этого им нужно было дать уважаемых вожаков с «хорошим послужным списком», чтобы удерживать их от необдуманных действий. А этого следовало ожидать в ситуации, когда они потеряли всё, что имели. Опыт самоорганизации и ведения боевых действий у «черноногих» был и очень хороший — первую военную организацию они создали ещё в 1956 году («Орден сопротивления Французской Африки»), а опыт городской герильи имели десятки тысяч «черноногих». ОАС как-то упорядочила эту деятельность и парадоксальным образом замирила это сообщество, чему помог авторитет организации. Авторитет в том числе и в переносном смысле: многие ОАСовцы после войны сбились в криминальные группы, занимавшиеся фактическим рэкетом в местах скопления «черноногих», что тоже можно считать инструментом политического контроля. В нормальных обстоятельствах беженцы (а «черноногие» несомненно, таковыми являлись) так мирно себя не ведут. Вот в Пакистане, например, до сих пор существует мощная многомиллионная партия потомков мусульманских беженцев из Индии «Муттахида Коми» (чьи предки вернулись в Пакистан ещё до описываемых нами событий) с огромной казной и боевиками. А то, чем занималась ОАС, больше напоминает наведение стратегической коммуникации между администрацией метрополии и новоприбывшими французами, на которых до этого Париж ранее не имел прямого влияния.

У французских крайне правых есть такой же подставной вожак — ле Пен-отец и его «Национальный фронт». Ле Пен и в Алжире служил (только ничего про свою службу не рассказывает), и радикалов вокруг себя организовал. А по факту до того, как его дочь Марин перехватила управление, крайне благодатная тема французского правого движения (с прекрасным «топливом» в виде беженцев из Алжира) не имела вообще никакого развития. Зато был «заслуженный деятель французского национализма», вокруг которого радикалы собираются обсуждать моральное падение Франции вместо создания социальной инфраструктуры для правого подъёма. К слову, десятки тысяч арабских ветеранов (сильно индоктринированных идеями ОАС) официальные власти держали в фильтрационных лагерях до середины 1970-х, пока угроза реального правого переворота не ушла из-за очевидного демографического и культурного сдвига во Франции.

До сих пор, несмотря на всеобщую амнистию, нет полного списка бойцов «Дельты» (!). Исчезла и казна ОАС (в которой на тот момент оставалось примерно $7–10 млн в нынешних долларах).

А некоторые ОАСовцы остались при деле и вполне себе активно действовали на международной арене. Капитан Ив Герен-Серак основал в салазаровской Португалии ультраправую террористическую группировку, работавшую под прикрытием новостного агентства Aginter Press. Организация отметилась террористическими актами против левых сил повсюду, кроме, собственно, Франции. В это же время Aginter занималась вербовкой наёмников в Африку (что было актуально для Португалии, сражавшейся тогда за сохранение своей колониальной империи) — что, в общем-то, было как раз в компетенции ОАС.

Любопытна и судьба их политических противников. Во Франции все 1950–1960 годы террором против левых занимались парни из голлистской организации Service d’Action Civique (SAC), в которой — вот это поворот! — состояло и множество членов упомянутого нами 11-го «шокового» полка. В 1981 году после прихода к власти Миттерана во Франции даже устроили парламентское расследование деятельности организации, в ходе которого выяснилось, что SAC замешана в каких-то мутных делах (включая торговлю наркотиками) в Африке, в которых участвуют и ОАСовцы — а за всем этим наблюдают кураторы из внешней разведки Франции (SDECE). По итогам расследования, в 1982 году SAC, насчитывавшая 10 тыс. членов (около 15% из которых, как выяснил парламентский комитет, служили в силовых структурах), была распущена — но ведь и ОАС тоже официально закончилась в 1960-х, но всплыла много позже.

Организация продолжала жить в других группировках. Бывшие члены ОАС работали над маргинализацией арабских рабочих-мигрантов во Франции. Выходцы из группы основали группировку «Карл Мартелл», которая занималась террором в отношении арабских гастарбайтеров в период 1970–1980 гг. Тогда (вторая половина 1970-х) французское правительство взяло курс на ужесточение порядков в отношении алжирских гастарбайтеров, так что всплеск насилия вполне укладывался в рамки «нового курса партии, между правым и левым уклоном».

Но вообще все версии об ОАС будут частично верны, поскольку в истории организации достаточно фактов, поддерживающих и ту, и иную точку зрения.

Самые радикальные среди французов и самые умеренные из радикалов — наверное, так можно охарактеризовать итоги деятельности ОАС.

Поддержите «Спутник и Погром» прямым переводом или подарком подписки друзьям и близким! У нас нет и никогда не было никаких других спонсоров кроме вас — наших читателей.

Источники:

ЖЖ catherine_catty — девушка прекрасно разбирается в теме Алжирской войны, у неё же мы нашли плакаты организации.

Alistair Horne «A Savage War of Peace: Algeria 1954-1962».

Alistair Horne «The French Army and Politics, 1870–1970».

Sung-Eun Choi «Decolonization and the French of Algeria: Bringing the Settler Colony Home».

Andrew Hussey «The French Intifada: The Long War Between France and Its Arabs».

Max Taylor (ed.), P.M. Currie (ed.), Donald Holbrook (ed.) «Extreme Right Wing Political Violence and Terrorism».

Daniele Ganser «NATO’s Secret Armies: Operation GLADIO and Terrorism in Western Europe».

John C. Cairns «Algeria: The Last Ordeal».