В этом еженедельном экономическом дайджесте «Спутника и Погрома»:
— Рогозин начинает отменять иностранные самолеты: Шувалов в панике!
— Вслед за Донбассом проснулся Крым: полуостров все-таки возвращает себе свои активы.
— Новые пенсионные инициативы: ограничения для НПФ, система ИПК, налоговые игры.
— Кавказские истории: «Роснефть» назвала цену своим активам в республике, а уровень финансирования курортов СК урезали. А где тогда взять деньги?
— Турецкая АЭС, русские технологии: атом на берегах Средиземноморья.
«Аннушки» снова в моде?
В понедельник прошло первое заседание так называемой Авиационной коллегии при правительстве РФ. Вдохновителем её создания стал вице-премьер Дмитрий Рогозин, еще в октябре озаботившийся проблемами отрасли. Подразумевается, что коллегия будет контролировать рынок авиационной продукции. Именно к этому призывал чиновник, несколько раз делая заявления о состоянии гражданской авиации. Дело сдвинулось после совещания с президентом РФ в конце января этого года. Что же предлагает Рогозин, чтобы помочь российскому авиапрому взлететь?
Вице-премьер активно продвигает идею протекционизма в авиационной промышленности. Пока остальные члены правительства мыслят мелкими категориями — пищевой продукцией или товарами быта, Рогозин показывает себя гигантом мысли: почему бы не запретить иностранные самолёты? Впрочем, о прямом запрете речи пока не идет. Дмитрий Олегович предлагает так называемые экономические методы стимуляции. Речь идет о предоставлении льгот компаниям, покупающим авиационную технику отечественного производства. Помимо льгот, есть идея ставить на самые выгодные маршруты — туристические — только российские самолёты. С чем связана такая нелюбовь к иностранным машинам?
Главный довод вице-премьера — дороговизна. Согласно его словам, «мы» тратим на лизинг и ремонт зарубежной техники 225 млрд рублей. Также «мы» не можем быть уверены, что производители в любой момент не остановят лизинг или техническое обслуживание самолетов. Это «мы» может показаться странным, но если не забывать про прелести государственного капитализма в РФ, все вполне отражает реальность. Большинство российских авиакомпаний контролируются государством, самый показательный пример — это «Аэрофлот». Более 60% акций монополиста находится в руках у государства. Поэтому неудивительно, что аргументы, подразумевающие стратегическую важность отрасли, на самом деле стоят выше, чем экономическая целесообразность. В гипотетическом случае новых санкций для РФ удар по авиакомпаниям будет очень тяжелым — все дело в нынешнем авиапарке.
По данным исследования 2015 года, самолеты иностранного производства составляют 76% авиапарка компаний РФ. Кроме того, остальная доля по большей части приходится на машины старого производства, а не т. н. «новые образцы». У дальнемагистральных самолетов этот показатель ещё выше — 80%, в основном это компания Boeing. В то же время сам рынок авиаперевозок после двухлетнего падения наконец начал демонстрировать рост: чистая прибыль того же «Аэрофлота» в 2016 году выросла в 24 раза. Очевидно, что момент выбран удачно с точки зрения протекционистских мер. Логика такая: удалось заработать самим авиакомпаниям, так поделитесь с промышленностью. Хорошо это или плохо?
На самом деле, спорность вопроса заключается в том, любите вы протекционизм или свободный рынок. По законам рынка сложилась существующая ситуация: авиакомпании больше доверяют мировым брендам в авиастроении, нежели российским. Несмотря на более доступную цену, массового спроса на, например, раскрученный Sukhoi Superjet 100 не наблюдается: борт эксплуатируют только в РФ, Мексике и 3 самолета в братской Ирландии. Почему? Потому же, что и с любыми другими товарами на любом другом рынке — он хуже. У самолета один из самых маленьких посуточных налетов даже в РФ, владельцы жалуются на очень долгую доставку нужных запчастей. Не так давно была обнаружена серьезная неполадка почти у половины бортов, о чём мы подробно писали в одном из дайджестов. Понятное дело, что надежность и опыт конструирования — дело наживное и нужно время, чтобы российский производитель начал делать что-то действительно конкурентноспособное. Правительство выделяет на это большие деньги: 52 млрд субсидий авиапрому в 2016 году, еще 5 млрд в декабре — гослизингу. Но чем платить дороже: деньгами или человеческими жизнями?
В заключение нельзя не упомянуть о забавных совпадениях: отношения между Дмитрием Рогозиным и самолётами всегда складывались сложно. Только за последнее время не долететь до пункта назначения вице-премьеру случалось трижды: в 2014 году пришлось облетать воздушное пространство Украины, в 2015 году из-за шквального ветра не удалось навестить Казань, а совсем недавно вице-премьеру посетить Кишинев помешал туман. Все это не мешает ему светиться оптимизмом — по планам чиновника, на полную замену авиапарка уйдет 10–15 лет. А вот другой фанат авиаперелетов, Игорь Шувалов, пока ситуацию не прокомментировал. Первый вице-премьер ведь тоже не блещет патриотизмом, предпочитая компанию Bombardier. Возможно, он надеется уйти на пенсию раньше смелых реформ Рогозина, и со спокойной душой летать уже на своём личном, никем не регулируемом самолете. Хоть и сомнительно, что длинные руки российского законодательства дотянутся до бермудского офшора в ближайшее время. А вот до остальных граждан РФ — без проблем.
Лучше поздно, чем никогда
В последнее время в госСМИ очень популярна тема так называемой «блокады Украины». Кратко поясню суть: Украина, как обычно, сделала первый ход и перерезала транспортное и торговое сообщение с ДНР и ЛНР. Власти республик в ответ ввели так называемое «внешнее управление» на предприятиях, которых до тех пор де-юре и де-факто оставались украинскими. Почему какое-то неявное «внешнее управление», а не «возвращение собственности русскому народу» — неизвестно, но все это уже детали. Глава ЛНР самозабвенно считает дни до «краха Украины», забавно изображая из себя бункер из сериала LOST. Подается это все исключительно как ответная мера, тот же факт, что передел собственность и экономическая блокада — вообще-то первый шаг любой войны, благополучно опускается. Мы же не фашисты какие-нибудь, мы можем только защищаться, а не нападать. Впрочем, достаточно этой лирики — перейдем непосредственно к новости.
Примеру Новороссии решил последовать Крым. Правительство полуострова приняло решение о «принудительном выкупе» двух заводов, которые ранее не попали под закон о национализации. Речь идет о «Керченском стрелочном заводе» и «Керченском металлургическом комплексе», входящих в одну производственную группу. Как поясняют власти РК, раньше этого не удалось сделать потому, что собственник зарегистрировался в российском законодательном поле. Действительно, в декабре 2014-го в Краснодаре появилось ООО «Краснодарская стрелочная компания» с уставным капиталом в сто тысяч рублей, у которой есть единственный филиал — ООО «КСК» в Керчи. Этот-то филиал и сдавал российское оборудование в собственность украинскому предприятию «Керченский стрелочный завод». Идентичная ситуация и с «Керченским металлургическим комплексом». Разумеется, суммы аренды нигде не фигурируют, а если и возможно их найти, то очевидно, что все это — схемы очень понятного назначения. Сами же предприятия, таким образом, продолжали благополучно платить налоги в Киев. Особенно смешным эхом звучат слова Аксёнова из 2015 года: «Они переведут регистрацию на территорию Республики Крым и будут платить здесь налоги». Но погодите, на этом приключения предприимчивых украинцев не заканчиваются.
В том же 2015 году из-за угрозы остановки предприятий, с которыми их украинские заказчики теперь отказывались вести дела, на помощь пришли… российские дотации. Если точнее, УП «Крымская железная дорога», которая заказала у «Керченского стрелочного завода» изделий на 29 млн рублей. Сама же «Крымская железная дорога» — фактически полностью проспонсированное из бюджета РФ предприятие, дотация на её деятельность составила 4,2 млрд рублей. В благодарность за спасение киевскими собственниками было сделано примерно ничего: согласно их сайту, завод вообще находится на территории Украины и работает в основном на «внутриукраинский» рынок. Опять же, со вторым предприятием ситуация аналогичная. Кстати, несмотря на свое внушительное название, «Керченский металлургический комплекс» объединяет только 700 человек, а его товар — эмалированная посуда, поэтому и внимания ему уделяем меньше. И ничего, никакого обвинения в сепаратизме за все эти годы. Теперь, очевидно, изменилась политическая обстановка — и игры с Ахметовым, который и является конечным собственником крымских и донбасских заводов, тоже подходят к завершению. Здесь, собственно, и следует искать главную причину, почему формально украинским заводам позволили работать в РК так долго.
Несомненно, за три года вопиющего безобразия из территорий, люди которых рискнули своими жизнями, чтобы быть русскими, вытянули очень много денег. Непонятно также, к чему приведет новое обострение на Донбассе. Но даже как часть политической игры, национализация русских предприятий — абсолютно правильный и ужасно запоздалый шаг. Украинская промышленность и энергетика действительно во многом банально завязана на донецком угле (вся их металлургия, 12% ВВП страны, завязана на коксе из Донбасса, и исправные поставки вложили свой вклад в стабильность экономики Украины) — но у них было три года форы на то, чтобы наладить поставки из любых точек мира. Теперь важно хотя бы позаботиться о своих людях — у заводов должен «найтись» новый собственник, готовый платить зарплаты, модернизировать производство и не бояться санкций. Успешные примеры уже есть на территории Крыма. На удивление, здесь госкапитализм и офшорные схемы могут сослужить РФ неплохую службу. Другими словами — все плохое становится хорошим, если оно в наших национальных интересах.
Платить — больше, вкладывать — меньше
В четверг ЦБ опубликовал документ, регулирующий деятельность негосударственных пенсионных фондов. Новые ограничения касаются структуры вложений НПФ в те или иные инструменты.
В первую очередь сокращена допустимая доля банковских активов — к 2019 года она должна опуститься с нынешних 40 до 30%. Эти активы Банк России считает недостаточно ликвидными и чересчур рискованными — не далекий от истины довод, если вспомнить ситуацию в банковском секторе страны. Еще одним инструментом, от которого призвал отвернуться ЦБ, стали ипотечные сертификаты участия. ИСУ, обеспеченные ипотечными кредитами, теперь ставятся на одну доску с облигациями без рейтинга и акциями, не входящими в индекс ММВБ, а значит считаются высокорисковыми вложениями. Все эти меры, считают эксперты, приведут к укрупнению НПФ и в целом к сокращению их доходности.
Что касается представителей самих НПФ, новым ограничениям, разумеется, не рады. Принципиально ЦБ не меняет ничего, многие фонды и сами предпочитают консервативные стратегии, но пространства для маневра определенно стало меньше. Например, те же удачные вложения в акции и венчурные проекты, которые пока остаются законными, при минимальном риске могут сильно повысить доходность — но уверенно обосновать их не всегда представляется возможным. Прогнозы участников рынка также достаточно пессимистичны, например, глава НПФ Сбербанка, крупнейшего негосударственного фонда в стране, считает, что 7% вскоре «будет считаться высоким результатом». Сейчас показатели все-таки лучше: отдельные НПФ могут показать и до 12% роста.
Основная цель новых правил ЦБ — перевести деньги в реальный сектор, сделать их еще одним драйвером для роста экономики страны. Однако во многом и банковские вложения НПФ — тот же вклад, только через один шаг: фонд размещает депозит в банке, а банк уже, пользуясь собственными инструментами, выдает кредит бизнесу. Попытка удалить посредника вполне разумна, если конечная цель — облигации реального сектора, но и опыт банковского кредитовая не стоит сбрасывать со счетов. Хуже всех придется малым фондам, которые из-за небольшого объема собственной капитализации просто не смогут работать по новым правилам. Альянс негосударственных пенсионных фондов на днях выступил с предложением к ЦБ о введении особого режима регулирования. Если этого не случится, рынок в лучшем случае ждет череда объединений и поглощений.
Другие инициативы власть предержащих пока не получили плоть и кровь в виде бумаги и чернил, но также активно обсуждаются в Минэкономразвития. Речь идет о стимулировании системы ИПК, которую еще в сентябре прошлого года предложил Минфин. Напомним, система ИПК или индивидуального пенсионного капитала, призвана заменить действующую сейчас систему обязательных отчислений. Суть её заключается в том, что вместо работодателя на свою пенсию будет откладывать сам работник. Теперь некоторые СМИ пишут о крайне сомнительной инициативе: «налоговых льготах» для лиц, отчисляющих большие суммы. Звучит примерно так: платишь ИПК в 10% от зарплаты — твой НДФЛ будет составлять только 10%. Не хочешь платить ИПК — твой НДФЛ будет 15%. Для тех же, кто не решится изменить размер отчислений, останутся прежние, хорошо знакомые 13%. «Сомнительной» инициативу делает то, что граждан, по сути, в любом случае заставят заплатить, хотят они того или нет. Правильнее было бы сказать, что в Минфине предлагают не льготы, а налоговые штрафы. Причем штрафы, больнее всего бьющие по бедным слоям населения, для которых 10% зарплаты нужны здесь и сейчас.
Кроме того, само по себе введение ИПК таит в себе другую опасность — отказ компаний от корпоративных пенсионных программ. Если вся ответственность будет переложена на работника и предприятия лишатся налоговых льгот, зачем им продолжать помогать копить работнику на пенсию? Корпоративные программы, кстати, такой же источник капитала для НПФ, как и стандартные отчисления с зарплаты, и их сворачивание тоже может больно ударить по рынку. Выгодно ли будет участие в них самого работника при новой системе? Адаптируются ли программы и станут дополнительным положительным фактором при поиске сотрудников? Эти и другие вопросы вызывают нынешние и грядущие реформы пенсионной системы РФ — будем держать вас в курсе.
Платить — это не в национальных традициях
«Роснефть» назвала условия продажи своих активов в Чечне. Контрольный пакет «Грознефтегаза» независимые аудиторы оценили в 12,5 млрд рублей — именно столько госкорпорация намерена запросить у республики. Напомним, ситуация с нефтяными активами в Чечне длится уже год: в начале 2016-го президент РФ поручил организовать их передачу региональным властям по личной просьбе Кадырова, «Роснефть» поняла все неправильно и потребовала за передачу имущества денег — где это видано в братских отношениях? Подробно о вариантах сделки, которые предлагала нефтяная компания, мы, кстати, писали. Судя по всему, остановились на втором варианте — вместе с «Чеченнефтехимпромом» взять контроль и над «Грознефтегазом». Однако не все так гладко: чеченцев не устроила цена. По мнению представителей республики, аудиторская компания PwC завышает стоимость доли в региональной дочке (судья продажная!). А деньги нынче добыть трудно.
Помимо общеизвестного факта — что республике сократили размер прямых дотаций, уменьшение денежного потока коснулось и неявных источников финансирования. Так, в 2017 году госпрограмма развития Северного Кавказа сильно похудела. На туристический кластер выделяют теперь 4,3 млрд рублей вместо 7,2 в прошлом году, на медицинский — всего 2,8 млрд вместо 14,6 млрд. Сокращения от изначального размера действительно значительные: если еще в марте прошлого года хотели дать 31,8 млрд рублей, то по итогу нашлось только 13,7 млрд. Кроме того, наблюдаются изменения в структуре управления и даже собственности на территории округа. Ранее федеральный Минкавказ забрал себе управление особыми экономическими зонами, а теперь претендует и на заветное АО «Курорты Северного Кавказа». И хотя формально эти объекты до того подчинялись Минэкономики, сам факт внимания и обещаний повысить эффективность управления (порядок навести) не может не вызывать опасений у региональных властей.
Впрочем, не стоит думать, что денег у наших горных сограждан мало. Ради нефтяных активов можно пожертвовать, например, личным самолетом, в котором неаккуратно фотографируются звезды эстрады РФ. В конце концов, именно нефть семья Кадыровых еще в начале 2000-х объявили своей главной целью. Но заплатит ли республика за неё поставленную цену — большой вопрос.
Кому отели, а кому — АЭС
Широко освещаются переговоры президентов Турции и РФ в Кремле. Их итоги весьма предсказуемы — «мир, дружба, жвачка». Инцидент со сбитым Су-24 — потерянное время. Экономические итоги: продолжаем «Турецкий поток», гражданам Турции снова можно ездить и работать в РФ без визы, будем строить АЭС на берегу Средиземного моря. О последнем расскажем подробнее — за газовыми потоками энергостанция часто остается невидимой.
Соглашение о строительстве между странами, а точнее между профильными ведомствами, было заключено еще в 2010 году. С тех пор закончились только организационные и проектные работы, для стройки предстоит еще получить разрешение. Проблемы с ним начались после известного всем обострения отношений — и если бы оно продолжилось, «Росатом» получил бы серьезные убытки от инвестиций, уже вложенных в проект. Только в 2015 году из федерального бюджета поступило на эти цели 50 млрд рублей. Кстати, общую стоимость АЭС с названием «Аккую» оценивают в $20 млрд. Удачно вышло, что Турция все-таки не походит на остальные тюркские страны по уровню развития и выдавать ей кредит не нужно. Финансирование осуществляется на паритетных основах: по десять миллиардов с каждой стороны. Новую АЭС планируют запустить к 2023 году, в юбилей становления Турецкой республики.
Что касается турецких работников и разрешения им снова вести деятельность в РФ — запрет и так был во многом номинальным. Согласно указу президента, он не касался мигрантов, оформивших отношения до 31 декабря 2015 года — то есть фактически не создал проблем для уже работающих в стране турок: или есть долгосрочный договор, или есть «заднее» число. Кроме того, существует отдельный список компаний, которым все равно можно было нанимать турецких мигрантов. Теперь все ограничения будут сняты: у нас снова поток, АЭС и дружба народов.
Итого
Рогозин меняет иностранные самолёты на российские; Крым наконец-то забирает свои заводы; Пенсионная реформа угрожает ударить по самым бедным; За имущество нужно платить — чеченцы не согласны; РФ все-таки построит АЭС в Турции.
