В этом еженедельном экономическом дайджесте «Спутника и Погрома»:
— Налоги новые, старые идеи: дыры в бюджетах регионов зашьют за счёт бизнеса.
— Минэкономики утвердил правила работы «фабрики проектного финансирования» ВЭБа: разбираемся, как теперь правильно выкидывать деньги на ветер?
— Оптимизм сдал назад: как и куда потерялся рост экономики РФ, о котором СМИ пели ещё месяц назад?
— В Северный морской путь только под русским флагом: как в РФ пришли к протекционизму здорового человека.
I need your money for R.F. budget
С тех пор как Владимир Путин обозначил поднятую на «Спутнике и Погроме» проблему дефицита региональных бюджетов, вся федеральная рать начала усиленно работать в этом направлении. Разумеется, вместо аудита расходов было решено сконцентрироваться на поиске новых источников дохода для финансовых росписей субъектов страны. А как известно, всё новое — это хорошо забытое старое, и потому на этой неделе в Госдуме приняли поправки, фактически возвращающие регионам право взимать налог на движимое имущество. Последний был отменен 5 лет назад — и вот теперь пришло время его вспомнить.
Блудный сын-кормилец региональных бюджетов насядет на бизнес не сразу. Изначально правительство рассчитывало вернуть налог с годичной отсрочкой, однако товарищ Валя Матвиенко вместе с региональными секретарями ЦК КПСС губернаторами в Совете Федерации продавила немедленное введение — счета придут предпринимателям уже в 2018 году. Единственное, чего удалось добиться чиновникам правительства в Госдуме — это компромиссной ставки, которая первый год будет сокращена вполовину — 1,1%, и только в дальнейшем возрастет до полноценных 2,2%. Из речей государственных мужей очевидно, что и принятая формула — далеко не окончательный вариант нового сбора. По словам г-на Силуанова, часть движимого имущества может и должна быть освобождена от обременения, если она попадает под определение обновления производственных фондов (т. е. некий аналог также недавно вернувшейся инвестиционной льготы). Скорее всего, такие уточнения будут приниматься уже на региональном уровне, где местные собрания вправе установить специальные требования к тому, что они понимают под «обновлением». Это может быть привязка ко времени выпуска имущества или наличие в каком-нибудь специальном реестре высокотехнологичного оборудования. Не исключено, что сюда могут добавить щепотку «импортозамещения» с понятными предписаниями. Так что в каком-то смысле новый сбор косвенно подстёгивает спрос (по крайней мере, в I подразделении по теории воспроизводства), заставляя бизнесменов задуматься, не пора ли сменить на балансе старенькую Toyota на современную и технологичную Tesla Model S Lada Priora.
Вновь введенный налог, как и раньше, не выделяется в отдельную категорию, а продолжит быть составной частью налога на имущество организации. Налоговой базой для него станет то имущество организаций, которое предоставят бухгалтерии в результате соответствующего учёта. А поскольку движимого имущества всегда больше, чем недвижимости, то у контролирующих органов появится лишний повод нагрянуть на предприятие с проверкой — верно ли там провели учёт своих владений? Такая дополнительная головная боль придет для бизнесменов вместе с основной проблемой, которую приносят поправки — неактуальность инвестиционных расчётов. Каждый вновь введенный сбор делает планы по окупаемости того или иного оборудования устаревшими, вот почему так важна отсрочка или льгота — но товарищ Матвиенко не ждёт, товарищ Матвиенко выполняет президентский наказ.
Другие изменения налогообложения, одобренные всё в том же пакете поправок, касаются сборов с аграриев. Статус аграрной сверхдержавы, без сомнения, дает почёт и уважение всем, кроме самих производителей сельскохозяйственной продукции — им за выдающиеся достижения щедро, с барского плеча, дарят новый налог. С 1 января 2018 года аграриям предлагают выбрать — или продолжить платить единый сельскохозяйственный налог (ЕСХН), или платить ЕСХН+НДС. С одной оговоркой: если предприятие зарабатывает более 100 млн рублей, то выбора уже нет, платить нужно по второй схеме. То есть государство мало того что решило задушить единственную показывающую стабильный рост отрасль в стране, так ещё и в первую очередь душить будут самых успешных. Но и это не конец — предполагается в течение следующих лет постепенно снизить планку налогообложения по уровню доходности до 60 млн в год, то есть перевести на повышенную ставку вообще всех фермеров страны. Для предприятий новая мера означает резкое взвинчивание налоговой ставки (ЕСХН составляет всего 6%), а с точки зрения терминологии ломает концепцию «единого (сельхоз) налога» как такового — как что-то можно назвать единым, если к нему в обязательном порядке присовокупляется что-то новое?
Принятые накануне поправки в НК кроме вышеперечисленных трудностей создадут и серьезный макроэкономический эффект. Резкое повышение сборов приведет к росту цен, причем сильнее всего не на средства производства, а на конечный продукт — ведь предприятиям проще всего привести свои расчёты в порядок за счёт потребителя. А поскольку граждане не намерены увеличивать свой спрос, это может привести к опасному эффекту — снижение конечного потребления приведет не к обновлению, а к оптимизации имущества предприятий. Такая «оптимизация» в конце концов скажется на общем объеме налоговых поступлений как в федеральный, так и региональные бюджеты. В идеале подсчетами такого риска должны заниматься в Минэкономразвития, но там другая забота — осваивают сервис HeadHunter.
Проектное распиливание
На портале правовой информации появился свод правил, разработанный Минэкономразвития для регулирования деятельности ВЭБа по так называемому проектному финансированию. Разумеется, форма новой инициативы оказалась куда приятнее содержания: разберемся, чем первое отличается от второго на самом деле.
ВЭБ создаёт «фабрику» — своего рода «Фабрику звезд», но для инвестиционных проектов.
Банк развития будет выбирать из предложенных ему вариантов бизнес-планов, следуя нескольким критериям: вид деятельности, объем затрат и налоговое резидентство. И если с последним всё понятно, то два первых критерия имеют следующие требования: для участия в фабрике ВЭБа проект должен входить в сферу реального сектора (несырьевой экспорт, промышленность высоких пределов, охрана окружающей среды, инфраструктура, инновации и ОПК), а заявленные затраты не должны быть меньше 3 млрд рублей. Если кандидату повезет, ВЭБ даст ему деньги, позаимствованные до того в федеральном бюджете РФ. Звучит хорошо, но стоит заглянуть внутрь — там система серьезно усложняется. До бизнеса деньги дойдут далеко не так просто, как до ВЭБа — оператор предусматривает аж трёхступенчатую систему распределения. Первым делом под каждый проект будут выпускаться облигации, выручка от продажи которых и станет первым траншем. Вторым этапом будет формироваться синдицированный кредит от российских и иностранных банков. Наконец, в последнюю очередь будут выделены средства самого ВЭБа. Максимальный срок процесса финансирования — 15 лет. Кроме выделения денег Внешэкономбанк будет зорко следить за ходом реализации проекта — от стадии отраслевой экспертизы до операционного контроля и предоставления этой информации инвесторам.
Новая задумка может показаться интересной только тем читателям, которые плохо знакомы со спецификой деятельности ВЭБа вообще. «Внешэкономбанк» — показательный, почти легендарный пример того, как можно выкидывать миллионы государственных денег на ветер. ВЭБ — спонсор практически всех заведомо убыточных инициатив государства за рубежом и внутри страны, включая, например, уникальный технопарк в Чечне (закончить который обещали, кстати, к октябрю этого года — результат можете нагуглить). Кроме того, ему принадлежит украинский коммерческий «Проминвестбанк», ещё одна уникальная дыра для вливания русских денег. Сомнительность действий банка регулярно всплывает даже в официальных документах среди чиновников. Поэтому назначение ВЭБа оператором новой системы финансирования компенсируется только надеждой, что выделенные на это «структурное преобразование» (цитата Орешкина) средства будут скромны в своих объемах. Хотя в таком случае они едва ли смогут серьезно повлиять на инвестиционную ситуацию в стране.
Существует ещё одно интересное мнение по поводу новой инициативы Минэкономики. Заключается оно в том, что всё происходящее — полный фарс, не имеющий к инвестициям никакого отношения. ВЭБ и без новых правил имеет функцию спонсора проектов, у него разработанный механизм финансирования с установленным порядком обращения и etc. Зачем тогда придумывать что-то ещё, если можно просто внести коррективы в существующие предписания? Для новых вливаний. Существуют соображения, что ВЭБ находится далеко не в самом устойчивом положении и без срочной поддержки от правительства госкорпорации не обойтись. В поддержку такого мнения говорили, например, «Ведомости», когда освещали размещение в ВЭБе средств ФНБ. Тогда и новые правила от Минэкономики — просто повод предоставить банку бюджетных денег или иного госимущества для реализации и покрытия собственных долгов. Интересно, что на размытость и множественную терминологическую неточность правил жалуются и опрошенные эксперты в РБК — и это тоже можно косвенно интерпретировать в пользу «пораженческих настроений».
Вероятность всех трёх прогнозов дальнейшего развития событий — успех «фабрики», новый большой распил, вливание средств для поддержки стабильности — одинаково неизвестна, и потому нам, простым гражданам, остается только ждать результатов и набираться опыта, изучая их.
Трубадуры не поют
Всё лето и первую часть осени СМИ экономического толка в один голос пели оды российской экономике, которая начала восстановительный процесс и вот-вот взлетит в небеса. Особенно усердствовал в своих словесных интервенциях г-н Орешкин, цитаты которого наперебой расходились на первые полосы. Было сложно игнорировать это головокружение от успехов, но мрачный ноябрь сделал своё дело и аналитики потихоньку открывают глаза на ситуацию — первыми проснулись в ВШЭ.
Центр развития НИУ ВШЭ опубликовал доклад «О чем говорит ВВП: хроника структурных изменений» с неутешительными выводами для российской экономики. А выводы довольно простые: качественных изменений экономики нет, текущий рост — неустойчивый, целевые показатели достигнуты не будут. Как легко заметить из названия документа, авторы призывают обратить внимание не на количественные изменения валового внутреннего продукта, а на его структурные сдвиги, коими они и оперируют. Главными драйверами роста по-прежнему остаются добыча ископаемых (4,6% год к году) и строительство (2,8%). Первое поднялось благодаря повышенному внешнему спросу, а второе в значительной степени обязано госконтрактам на дорожное строительство, пишут авторы доклада. При этом несмотря на успехи добычи, структурного изменения ВВП в сторону доминирования промышленности нет, что говорит об отсутствии реального сдвига в положительную сторону. Не так позитивно в ВШЭ оценивают и инвестиции, рост которых в прошлом квартале, как оказалось, был достигнут техническим путем — изменением критериев подсчёта. А потому по результатам III квартала структура снова вернулась в прежнее состояние. В целом, опираясь на данные Росстата, авторы говорят, что экономика РФ не достигнет прогнозируемых Минэкономики 2% к концу года: для этого таргета ей необходимо показать динамику 2,9% в последнем квартале, для чего нет никаких предпосылок. В части благосостояния населения , которое и является главной целью экономического роста, также всё оставляет желать лучшего: несмотря на номинальный рост фонда заработной платы, смешанные доходы населения сократились, а степень неравенства только усилилась.
Докладу ВШЭ вторят и свежие данные Росстата по промышленности. Октябрь показал в совокупности нулевое изменение, полученное в результате сложения отрицательной стагнации (-0,1%) в добыче и положительной (0,1%) в обработке. Последняя скорее всего уже не отыграет своих позиций к концу года из-за отсутствия роста спроса, а первая рискует зависнуть из-за новой сделки ОПЕК, которую ждут к концу этого месяца. В то же время в первую неделю ноября было зафиксировано другое уникальное для РФ событие — нулевой рост цен. Очевидно, что такие явления в российской экономике заставили позитивно-настроенных риторов стыдливо замолчать, потому что в такой ситуации дальнейшая перспектива развития событий не особо вдохновляет: это или стагнация и даже падение общего уровня цен, как при классическом кризисе, или новый виток инфляции, который будет вызван стремлением предприятий окупить свои инвестиции и повышение налоговых сборов. Ни то, ни другое не кончится хорошо, благодаря парадоксальной реакции российского Центрального банка — по его последним заявлениям, нет сомнений, что в случае малейшего риска поднятия цен Набиуллина моментально свернет политику снижения ставок.
На самом деле публикациям подобного рода на страницах СМИ следует только радоваться — хотя много времени и упущено, осознание негативной тенденции и ошибочности собственных суждений может ускорить модернизацию в головах российских чиновников. Разумеется, если исходить из предположения, что они желают стране лучшего будущего.
Триколоры в Ледовитом
Север России ожидает волна протекционизма из Москвы: в Госдуме рассматривают законопроект на предоставление исключительного права перевозки углеводородов по Северному морскому пути судам под российским флагом. Закрепление вывоза национального богатства за национальными перевозчиками должно позитивно сказаться на всех сторонах рынка: отечественное судостроение получит дополнительный стимул к развитию, а государство существенно расширит налогооблагаемую базу. Кроме того, возникает ещё один дополнительный плюс — использование российских судов для доступа к российским терминалам привлечет в судостроительную отрасль иностранные инвестиции, у хозяев которых появится прямой интерес в виде исключительного права на транспортировку. Этот фактор пока нивелируется из-за американских санкций, однако в перспективе его эффект несомненно сыграет свою роль — Северный морской путь имеет огромный потенциал развития, время которого несомненно придёт.
С другой стороны, новые меры создают определенные трудности работы в текущий момент. Как уже было сказано выше, финансирование под новые суда от иностранного капитала пока ограничено, и его удавалось обходить именно благодаря использованию «удобных» флагов и чужих СПГ-танкеров и нефтетанкеров. Кроме того, некоторые эксперты считают, что принимаемые в Кодекс торгового мореплавания поправки прямо нарушают правила ВТО и приведут к конфликту уже в рамках этой организации (впрочем, в ВТО и без забытого богом СМП миллионы противоречий). То же можно сказать и об опасениях торможения развития региона в целом — якобы новые правила ограничат количество судов, желающих работать с СМП. Увы, реальность такова, что существующие объемы перевозки углеводородов достаточно скромные, и потому раннее введение меры не будет ломать устоявшийся рынок, а просто приведет к его формированию на наших условиях. Следует отметить, что новый закон, в случае принятия, коснется только процедуры вывоза — на транзит грузов по СМП никаких ограничений не накладывается. Как бы то ни было, логика российских законодателей здесь просматривается без сомнений — инфраструктурный потенциал Севера России следует использовать максимально в интересах русских предприятий.
Итого
С 2018 года бизнес ждут новые налоги — больше всего не повезет агрохолдингам; ВЭБу подготовили новые деньги и новые правила под них; Аналитики разочаровались в восстановительном росте экономики; Танкеры переходят под русский флаг.
Поддержите «Спутник и Погром» покупкой подписки (клик по счетчику просмотров справа внизу) или подарите ее друзьям и близким! У нас нет и никогда не было никаких других спонсоров кроме вас — наших читателей.
