You’ve ended that. I will hurt you for this. I don’t know how yet, but give me time. A day will come when you think yourself safe and happy, and suddenly your joy will turn to ashes in your mouth, and you’ll know the debt is paid.
— Джордж Мартин, «Битва Королей»
Недавно мы писали о проблеме выбора критериев, определяющих наличие искусственного интеллекта у компьютера. Действительно, тест Тьюринга является весьма спорной проверкой. Однако ежедневно каждый из нас пользуется системами, которые 30 лет назад учёные могли бы счесть доказательством существования нечеловеческого разума. Даже при использовании в мирных целях распознавание лиц, Siri, автоматические переводчики, экспертные системы и иные современные технологии являются очень мощным инструментом. Естественно, военные уже давно взяли на вооружение эти разработки. В американской доктрине развития беспилотных систем, подробно рассмотренной в нашем анализе, ясно демонстрируется, что развитие полуавтоматических и автоматических боевых систем станет трендом следующих десятилетий. Компания Samsung, чьё имя ассоциируется скорее с бытовой электроникой, занимается производством стационарных роботов, охраняющих демилитаризованную зону между Южной и Северной Кореей. Samsung SGR-A1 вооружён 5,56-миллиметровым пулемётом, может дополнительно комплектоваться гранатомётом, и не оснащён системой «свой-чужой». Этого просто не нужно: каждый, кто пересекает границу в неустановленных местах, становится врагом. Дроны с заранее заданным маршрутом уже давно проходят испытания, как и беспилотники, автоматически определяющие и уничтожающие цели. Использование таких устройств изменяет сам характер войны, снижая минимальный порог применения силы. Хотя ближайшие 8 лет в США действует директива 3000.09 «Автономия в системах вооружения», несколько ограничивающая использование автоматических боевых систем, к моменту, когда она перестанет действовать, количество сложных вопросов не уменьшится. Несомненно, что по мере повсеместного внедрения автоматизации человечество столкнётся с огромным числом моральных и этических проблем. Простейшую из них, так называемый «парадокс вагонетки», сформулировал британский философ Филиппа Фут:
«Тяжёлая неуправляемая вагонетка несётся по рельсам. На пути её следования находятся пять человек, привязанные к рельсам сумасшедшим философом. К счастью, вы можете переключить стрелку, и тогда вагонетка поедет по другому, запасному пути. К несчастью, на запасном пути находится один человек, также привязанный к рельсам. Каковы ваши действия?»
Это самый простой вариант проблемы, с которой может столкнуться даже автоматический автомобиль. Эти решения очень сложно принимать даже нашему мозгу, а нужно будет научить этому электронику. На поле боя выбор будет ещё сложнее. Стоит ли уничтожить террориста, если он окружён детьми? Если имеется информация, что он собирается передать полную схему создания ядерного оружия в Ирак? Можно ли пожертвовать одним ребёнком, или их количество должно превышать четырнадцать? Это сложные, очень неприятные вопросы. И холодный скальпель логики неизбежно будет препарировать мораль. Иначе жертв будет ещё больше. Развитие оборонных технологий уже привело к появлению обществ, требующих наложить мораторий на любое использование боевых автономных устройств. И, в конце концов, сложно назвать людей с такой точкой зрения глупцами: более 20 Нобелевских лауреатов подписали обращение об «Упреждающем запрете роботов-убийц». Статья в журнале «Foreign Affairs» «Дело против роботов-убийц: почему Соединённые Штаты должны запретить их», опубликованная в мае этого года, получила большой отклик в СМИ и привлекла внимание многих технических специалистов. Но ещё никто и никогда не преуспевал в ограничении технологий. В статье приводится пример Конвенции о нераспространении биологического оружия 1971-го года. Напомним, что это не помешало Советскому Союзу вести разработку новых боевых вирусных штаммов — через 8 лет в Свердловске произошёл «биологический Чернобыль», выброс сибирской язвы.
Впрочем, возможности сумасшедшего дрона ограничены: даже в худшем случае количество жертв не отразится на жизни планеты. В 1960-ом году футуролог и основатель Гудзоновского института, Герман Кан, в своей книге «On Thermonuclear War» впервые описал концепцию Машины Судного Дня (Doomsday Machine), системы, состоящей из устройства (устройств), способного уничтожить всю жизнь на планете, и сенсорной части, по какому-то условию запускающей этот процесс разрушения. Через четыре года эта идея была использована Стенли Кубриком в его знаменитом фильме «Доктор Стрейнджлав, или Как я перестал бояться и полюбил бомбу». С тех пор она постоянно фигурирует в культурном поле, постепенно перекочевав и в наше сознание. И задолго до появления бытовой электроники, задолго до конца Холодной войны и появления обществ по борьбе с роботами такая система была создана. Хотя многие детали до сих пор не ясны, а большая часть сведений о системе относится к государственной тайне, кое-что всё-таки просочилось наружу. Как и в случае с сибирской язвой, мы снова возвращаемся в СССР — почти на 40 лет назад.
Welcome back, commander
В нашем воображении управление ядерным оружием зачастую связывается с красной кнопкой или ядерным чемоданчиком. Однако в 60-ых, начале ядерной эры, связь между командованием и персоналом, управляющим запуском ракет, была довольно простой. Использовались радиосвязь, проводные коммуникации и кодовые слова. Система была известна под названием «Монолит» и основывалась на специальных пакетах с секретным содержимым, которые готовились заранее. Пакеты хранились в сейфах, и их нужно было вскрыть в случае чрезвычайной ситуации. Валерий Ярынич, в прошлом — полковник Ракетных войск стратегического назначения, позднее — профессор Университета штата Калифорния в Сан-Бернардино в своей книге «C3: Nuclear Command, Control, Cooperation» подробно описывает все недостатки такой методики. Во время учебной тревоги офицер так нервничал, что даже не мог вскрыть пакет ножницами. Эту проблему сочли настолько серьёзной, что переработали конструкцию. В пакет вставили застёжку. Теперь было достаточно потянуть, чтобы он открылся. Скорость работы системы оставляла желать лучшего. И, что очень важно, приказ уже невозможно было отменить.
Валерий Ярынич
В 1962-ом году, во время Карибского кризиса, Ярынича отослали офицером связи в ракетную дивизию под Нижним Тагилом. В самый разгар конфликта офицерский состав получил сообщение через систему «Монолит». Как вспоминает Ярынич, после того как отстучал телеграф и он взял бумажную ленточку из рук молодой женщины-оператора, то понял, что это не ошибка. Слово «БРОНТОЗАВР» означало, что следует вскрыть пакеты. В них содержались новые частоты для радиосвязи и позывные, предназначенные для использования после начала ядерной войны. Ярынич не был согласен с такой идеей:
«На мой взгляд, это была неверная идея; менять частоты и позывные в момент, когда вот-вот разразится война, значило обеспечить полную неразбериху». Тем не менее, приказ есть приказ, и при получении нового указания новые сведения были бы немедленно распространены. Такую команду никто ещё не получал. Даже во время учений.
«Было до странного тихо. Я не забуду смесь нервозности, удивления и боли на лицах всех операторов без исключения: офицеров, военнослужащих, телефонисток».
Карибский кризис утих, однако было ясно, что связь нужно существенно дорабатывать. В 1967-ом году была представлена новая система «Сигнал», способная передать 13 заранее запрограммированных команд от штаба к боевому составу. Например, привести всё в боевую готовность. И теперь приказ можно было отменить. Хотя «Сигнал» был намного лучше пакетной системы, она всего лишь являлась посредником. Штаб по-прежнему не мог непосредственно управлять вооружением.
С середины 70-ых шла разработка системы связи с повышенной степенью автоматизации, «Сигнала-М». Она позволяла передать приказ от командования непосредственно к исполнителям на месте. Её ввод совпал с постановкой на дежурство новых межконтинентальных баллистических ракет «Р-36М». Название по классификации НАТО — «SS-18 Satan». Это было новое поколение более точного и мощного стратегического ядерного вооружения. Некоторые ракеты до сих пор состоят на вооружении Российской Федерации и будут сняты с дежурства лишь в 2019-ом году.
Усовершенствованная версия «Сатаны»
Тогда в СССР флотом с ядерным вооружением и стратегическими бомбардировщиками заведовал Главный Штаб. Ракетами наземного базирования — РВСН. По сути, всем по-прежнему руководили военные. В то же время у США уже был ядерный чемоданчик с негласным названием «Футбол». (Причиной такого странного наименования послужил план атаки «Dropkick» — удар с полулёта в футболе).
Несмотря на дальнейшее усовершенствование электроники, человеческий фактор мог оказаться роковым. Любая ошибка или промедление персонала могли привести к апокалипсису. Советская пропаганда работала во всю мощь, и даже если обычные граждане до сих пор вспоминают те новости со страхом, что же испытывали офицеры, по-настоящему осознающие все последствия ядерной войны?
Эти плакаты до сих пор никуда не делись и по-прежнему напоминают школьникам и студентам о бренности нашего существования (по клику откроется большая версия)
Ярынич рассказывает историю о том, как при передаче ошибочного сообщения о повышении готовности на один уровень практически никто из присутствовавших не поверил в его истинность и не стал его исполнять, кроме одиноко сидящего офицера. Это происшествие ещё раз подчеркнуло, что в конечном итоге вся советская ядерная мощь зависит от нажатия кнопки.
В 1985-ом году «Сигнал-М» была обновлена до компьютеризированной системы «Сигнал-А». Она позволяла командованию РВСН непосредственно менять цель ракет в шахтах. В неё были встроены различные планы полёта, которые можно было выбирать удалённо. Время смены плана составляло от 10 до 15 секунд. По словам Ярынича, конструкторы желали избавиться от как можно большего числа небезопасных элементов системы, зависящих от действий персонала. Усилия равным образом распределяли между скоростью и надёжностью системы — остаётся лишь догадываться, какова была её стоимость…
В этом же году был создан первый советский «чемоданчик» под шифром «Чегет». Однако он не мог использоваться для запуска. У него даже не было кнопки, которую можно было бы нажать. «Чегет» подключался к сети связи «Кавказ». Через неё генеральный секретарь мог отдать военным, тоже имеющим к ней доступ, приказ о запуске. Позднее «разрешение на запуск» стало «прямым приказом» Генштаба, появились кодовые фразы и другие способы аутентификации. В США используются «коды запуска». Правда, как оказалось, такой путь имеет свои недостатки: в течение 20 лет кодом запуска «Минитменов» являлись восемь нулей.
Хотя Ярынич и занимался уменьшением латентности системы, он понимал, что этого будет недостаточно. К тому же инженеры опасались, что электромагнитное излучение от ядерного взрыва может вывести из строя все линии передач и оборудование для связи. Нужно было новое решение.
Форпостом этого решения стал подземный командный пост «Грот», по некоторым данным, располагающийся в горном массиве Косьвинский камень в Свердловской области. Место было выбрано не случайно: Уральские горы — старые горы, в которых не стоит ожидать разрушительной сейсмической активности. Кроме того, в области сконцентрировано большое количество предприятий военно-промышленного комплекса и находится 42-я Тагильская ракетная дивизия. В сверхзащищённых (массив сложен ультраосновными породами и является одним из самых высоких на Урале) шахтах находятся особые ракеты. В них нет боеголовок, однако содержится командный модуль. После запуска ракета подаёт сигнал всем пережившим ядерный удар межконтинентальным баллистическим ракетам: «Запуск!» Даже если все остальные системы связи отказали бы, от ядерного возмездия было бы не уйти. Разработка этого решения велась с 1974-го года. Валерия Ярынича перевели на работу над «Периметром» через 10 лет, когда разработка системы уже завершалась и шли финальные испытания.
Косьвинский камень
Советский Союз не мог напасть первым: у США оставалось бы достаточно сил, способных нанести существенный урон оставшимися средствами. Запускать ракеты после обнаружения старта американских боеголовок было тоже опасно, так как к тому моменту уже произошло несколько случаев ложного срабатывания систем предупреждения о ракетном нападении. Оставался единственный путь — нанести ответный удар лишь после подтверждения нападения противника. Но он был слишком завязан на личность генерального секретаря. Он мог испугаться, задуматься, не поверить, растеряться. Лишь несколько людей за всю историю цивилизации проходили через испытание, от которого зависела судьба всего сущего на Земле.
А если вспомнить Черненко и Андропова, то станет ясно, почему разработчики «Периметра» старались минимизировать человеческое вмешательство. Всё, что нужно было сделать генсеку после получения любой информации об ударе, — поставить «Периметр» на боевое дежурство. После этого судьба человечества переходила в распоряжение офицеров, которым бы и пришлось принимать решение. Они находились в специальных бункерах шарообразной формы, расположенных так глубоко под землёй, что даже ядерный удар не мог бы их уничтожить. В мирное время там дежурили молодые сотрудники, но в случае тревоги на их место заступали опытные коллеги. У офицеров был список из трёх критериев начала атаки:
— Статус системы «Периметр». Если она была активирована, это означало, что либо Генштаб, либо Кремль поставил её на взвод.
— Связь с командирами и партийными руководителями. Если она была утеряна, следовало считать, что руководство уничтожено.
— Факт нанесения ядерного удара. При этом использовалась сеть особых датчиков, измеряющих уровень радиации и освещённости, сейсмические удары и повышение атмосферного давления.
Если система была активирована, руководство мертво, а ядерный удар действительно был нанесён, офицеры должны были санкционировать запуск командных ракет. За 30 минут полёта они бы дали приказ на старт всем сохранившимся ядерным ракетам. Цель — США.
Один из разработчиков «Периметра», Александр Железняков, описывал возможный сценарий использования системы с пугающей лаконичностью:
« Удар по СССР и его союзникам был неожиданным и сокрушительным. Тысячи смертоносных солнц зажглись на необъятных просторах планеты, огненные смерчи сметали все на своем пути. Города по всему миру превратились в руины. Вражеские ракеты и бомбы поразили и уничтожили все командные пункты советских Вооруженных Сил и стран Варшавского договора, аэродромы базирования стратегической авиации, шахтные пусковые установки межконтинентальных баллистических ракет, места базирования бронетанковых войск. Были выведены из строя все линии связи. Десятки миллионов людей погибли, еще сотни миллионов должны были умереть в ближайшие дни. Те, кто выжил в этом кошмаре, оказались деморализованы и не могли оказать никакого сопротивления врагу. Некому было отдать приказ об ответном ударе. Блицкриг по-американски удался… Но на берегах Рейна и Потомака недолго радовались столь впечатляющей победе. Через два часа после начала боевых действий, когда казалось, что уже нечем и, главное, некому воевать, в глухой сибирской тайге, в казахстанских степях, в болотах средней полосы России почти одновременно раскрылись люки шахтных пусковых установок, и в небо устремились десятки серебристых гигантов. Еще через тридцать минут судьбу Москвы и Ленинграда, Киева и Минска, Берлина и Праги, Пекина и Гаваны разделили Вашингтон и Нью-Йорк, Лос-Анджелес и Сан-Франциско, Бонн и Лондон, Париж и Рим, Сидней и Токио.
Неожиданно начавшись, ядерная война так же неожиданно закончилась, уничтожив всех. Не было ни победителей, ни побежденных. Лишь небольшие группы ничего не понимающих людей где-то на островах Тихого океана, в отдаленных районах Африки и Латинской Америки лихорадочно крутили ручки разом смолкших радиоприемников, со страхом наблюдая за полыхавшими над горизонтом зарницами».
Однако в «шариках» по-прежнему сидели люди, которые могли и не притронуться к кнопке. Расстреливать военнопленного по приказу будет не всякий солдат. Что уж говорить о том, когда расстрелять нужно весь мир… Невозможно представить, что бы чувствовали сидящие в подземных укрытиях души. Воистину, правы были те, кто утверждал, что ад является круглым.
Спорным остаётся вопрос о том, не пошли ли разработчики дальше и не сделали ли систему полностью автономной, превратив её в истинную Машину Судного Дня. Ярынич утверждает, что генералитет не пошёл на это, хотя мнения сотрудников разнятся. Ещё более странным является молчание советской власти. Ведь одно упоминание такой программы как нельзя кстати послужило бы ядерному сдерживанию. Возможно, такой скрытности способствовала обычная паранойя, присущая советским военным. А может быть, они просто побоялись, что в таком случае американские специалисты смогут найти слабые места системы…
Первое полномасштабное испытание «Периметра» произошло в ходе крупнейших учений «Щит-82». Проверке подверглась вся ядерная триада. В 1985-ом году система, разработанная КБ «Южное», была поставлена на боевое дежурство.
Комплекс командной ракеты системы «Периметр»
После распада СССР в зарубежной прессе стали появляться первые сведения о советском ядерном оружии. В основном высказывались опасения, что в эпоху кризиса российская армия не сможет обеспечить безопасность своего стратегического вооружения и оно либо попадёт в руки террористов, либо будет использовано по ошибке. В 1993-ом году в «The New York Times» была опубликована статья «Russia Has ‘Doomsday’ Machine, U.S. Expert Says», где со ссылкой на военного эксперта по ядерной безопасности Брюса Блейра упоминался «Периметр». Правда, он считает, что командный пункт находится к югу от Москвы, а не на Урале. Блейр подверг систему критике и указал, что она может представлять смертельную опасность для всего человечества. Впрочем, не стоит забывать, что Блейр является членом движения за ядерное разоружение, и следует с осторожностью относиться к его оценкам.
В 2007-ом году, уже после выпуска своей книги, Валерий Ярынич дал подробнейшее интервью журналу «Wired». В нём он повторил свой рассказ о технических особенностях «Периметра», а что самое важное — подтвердил, что система постоянно обновляется, и он гордится тем, что причастен к её разработке: она успешно справилась со своей задачей в Холодную войну и может служить и дальше. Всё, чего он хотел, — того, чтобы о системе говорили. Ярынич считал, что публичность системы пригодится России: никто не захочет погибнуть зря. Через 5 лет Валерий Ярынич скончался.
Так или иначе, но к словам Ярынича явно прислушались: в самый разгар кризиса на Украине в «Российской газете» неожиданно появилась статья о «Периметре». Через некоторое время кремлёвский рупор Дмитрий Киселёв произнёс свою знаменитую речь, в которой упомянул о том, что Россия является единственной страной в мире, способной превратить США в «радиоактивный пепел». Пожалуй, для обеспечения ядерной мощи действительно тратится немало усилий: железнодорожные ракетные комплексы, снятые с вооружения в 2005-ом году, вскоре вновь вернутся в строй. В декабре 2013-го года прошли успешные испытания поезда, приспособленного уже для наиболее современных ракет «Ярс». И без этого не обойтись, ибо последние события демонстрируют, что у России, помимо армии и флота, есть лишь два союзника: авиация и ядерное оружие.
Спасти мир
Вряд ли мы когда-либо узнаем о поломках или проблемах в «Периметре». Нам остаётся лишь надеяться на то, что инженеры действительно постарались сделать систему отказобезопасной. Тем не менее, во время Холодной войны (за исключением Карибского кризиса) уже как минимум три раза системы предупреждения о ракетном нападении давали сбой. Дважды проблема была на американской стороне, а один раз — на советской.
9 ноября 1979-го года в 8:50 дежурные офицеры четырёх командных центров (оперативный центр командования ПВО Североамериканского континента, стратегическое военное командование ВВС США, резервный командный центр вооружённых сил и главный командный центр вооружённых сил в Пентагоне) увидели на своих дисплеях, что СССР наносит полномасштабный ядерный удар по США. В последующие шесть минут были выполнены все экстренные меры для ответного удара. В воздух были подняты самолёты, включая воздушный командный пункт президента, приспособленный для чрезвычайных ситуаций. Правда, президента найти не получилось, поэтому самолёт взлетел без него. К счастью, сотрудники оперативного центра командования быстро связались с радиолокационными станциями дальнего обнаружения и поняли, что никаких ракет запущено не было. Кроме того, данные со спутников тоже не подтверждали запуска. Как оказалось, проблема заключалась в учебных лентах, которые использовались на тренировках для того, чтобы сымитировать ядерный удар. По случайности такая лента попала в компьютер военных. Более того, всего этого можно было бы избежать, если бы офицеры воспользовались линией прямой связи с Москвой, которая была создана после Карибского кризиса.
В обычное время в вышеупомянутых командных центрах на дисплеях, предупреждающих об атаке, показывалось следующее сообщение:
«0000 ICBMs detected 0000 SLBMs detected (обнаружено 0000 межконтинентальных баллистических ракет, обнаружено 0000 баллистических ракет подводного базирования)»
Чуть более, чем через полгода после первого инцидента, 3 июня 1980-го года, на дисплеях стали появляться противоречивые данные. Иногда на месте одного или другого нуля появлялась двойка. Экипаж стратегических бомбардировщиков и воздушного командного пункта готовился к взлёту. В готовность приводили и «Минитмены». Однако из-за иррациональных значений легко было понять, что тревога является ложной. Причину сбоя выяснили через три дня. Проблема оказалась в небольшой микросхеме, вызывающей случайные помехи.
Однако эти два инцидента произошли в столице США. Там находились самые лучшие и опытные специалисты. К тому же второе происшествие произошло всего лишь через полгода после первого.
Подполковнику Станиславу Петрову пришлось сложнее. 26 сентября 1983-го года он находился в командном пункте Серпухов-15, неподалёку от Москвы. Холодная война была в самом разгаре: в начале сентября советским истребителем был сбит южнокорейский пассажирский «Боинг-747». При этом погибли 23 члена экипажа и 246 пассажиров. Космическая система раннего предупреждения, с которой к оперативному дежурному поступала информация, имела ряд недостатков, впрочем, связанных со сложностью и масштабом проекта.
Тогда Станислав Евграфович занимал должность заместителя начальника отдела боевых алгоритмов и программ космической системы предупреждения. Он не был штатным дежурным, но все аналитики несколько раз в месяц садились за пульт. На экране был вид на территорию США со спутников. Наблюдение можно было проводить как в обычном, так и в инфракрасном диапазоне. Впрочем, окончательное решение выносила экспертная система:
« — Сирена на КП вовсю ревет, красные буквы полыхают. Шок, конечно, колоссальный, — признается подполковник. — Все повскакивали из-за пультов, на меня смотрят. А я что? Всё по инструкции для оперативных дежурных, которую сам и написал. Сделали все, что нужно. Проверили функционирование всех систем. Тридцать уровней проверки, один за другим. Идут доклады: всё совпадает, вероятность — двойка.
– Это что?
– Это высшая, — интеллигентно улыбается аналитик Петров».
Петров не поверил компьютеру. К тому же вряд ли США хотели начать войну лишь пятью ракетами. Подполковник принял верное решение, но даже не смог дойти до секретного телефона, связывающего его с оперативным дежурным: отнялись ноги.
Комиссия затем провела подробное расследование. Советская система предупреждения наблюдала за американскими ракетами с помощью спутников «Око». Если с территории США стартовала ракета, то она была заметна из-за инфракрасного излучения её двигателя. Вероятность ложного срабатывания была невелика: острый угол наблюдения способствовал рассеиванию света от облаков. Однако в тот день засветка датчиков спутника отражённым от облаков солнечным светом оказалась слишком мощной.
Ни в СССР, ни в РФ подполковника не наградили. После происшествия ему был сделан «нагоняй» за то, что… он не заполнил боевой журнал. Через год Петров уволился из армии, и сейчас он работает во Фрязино. В 2006-ом году в штаб-квартире ООН организация «Ассоциация граждан мира» вручила ему награду: рука держит земной шар, а на статуэтке выгравирована надпись: «Человеку, который предотвратил ядерную войну». В 2013-ом году он дал интервью «Газете.ру», где уже подробнее поясняет, почему он сделал именно тот выбор:
«— В какой момент вы поняли, что опасности нет?
— Я же был алгоритмистом. Все программы я учил и знал их гораздо лучше компьютера. Компьютер никогда не может быть умнее человека, создавшего его. Ведь компьютер решает все математически, а у человека в глубине души еще имеется что-то непредсказуемое. И у меня тоже это непредсказуемое чувство было. Поэтому я и позволил себе не поверить системе, потому что я человек, а не компьютер».
Кажется невероятным, что тому, кто в одиночку спас всё человечество, до сих пор не присвоили звание Героя. Если в советское время это было невозможно из-за секретности, трудно понять, что мешает сделать это теперь.
Интервью со спасителем мира кончается грустно:
«— А как вам сейчас живется? Пенсии хватает?
— Хватает, ведь все зависит от того, как живешь».
Русский офицер, сохранивший весь мир
DEFCON 2
Наверное, если бы текст про «Периметр» писался ещё пару лет назад, то он звучал бы совершенно по-другому. Привычный мировой порядок, установившийся после распада СССР, казалось бы, воцарился навечно, согласно заветам Фукуямы. США — партнёр, с которым выгодно иметь дело, а планету ожидает постепенная демократизация.
Однако история пошла по другому пути, и по-другому она пойти и не могла: анархичная структура мирового сообщества заставляет политических акторов действовать исключительно в своих интересах. В 1947 году сотрудники журнала Чикагского университета «Bulletin of Atomic Scientists» создали проект «Часы Судного Дня», оценивающий напряжённость международной обстановки и события, связанные с ядерным оружием. В 2014-ом году общая сумма положительных и отрицательных эффектов привёла к тому, что стрелка не шелохнулась, — до полуночи по-прежнему пять минут.
С 2013-го года американские аналитики всё чаще заявляют, что РФ нарушает Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности 1987-го года. Украинский кризис истончил и без того натянутые отношения между двумя странами: в анализе «Foreign Affairs» тщательно изучают прошлую Холодную войну, чтобы подготовиться к новой. Безусловно, уроки стоит извлечь всем сторонам.
США обладают мощнейшим аппаратом для создания эксплоитов и проведения кибернетических атак. По мере усложнения оборудования и проникновения электроники в критическую инфраструктуру урон от хакеров в погонах будет становиться всё опаснее. Эту опасность осознают и в Европе: в своей тронной речи Елизавета II сообщила, что серьёзный урон от кибератак впредь будет караться пожизненным заключением (полностью смертную казнь отменили в поправках лишь десять лет назад). Следует ожидать развития спутникового и противоспутникового оружия. Хотя сейчас такие исследования ограничиваются ОСВ-II, в случае обострения конфликта ситуация может измениться.
Готовиться придётся и к возможности использования ядерного оружия странами, официально к этому клубу не принадлежащими. Помимо Индии и Пакистана, неизвестно, как разрастающийся кризис на Ближнем Востоке скажется на Израиле с его программой «Самсон», направленной на то, чтобы полностью уничтожить атакующую страну, даже если в конфликте будет использовано обычное вооружение.
***
Последствия даже ограниченной ядерной войны, вызванной случайным событием, будут ужасны. Система «Периметр» была создана как ответная мера гарантированного уничтожения, делающего термоядерную войну бесполезной. Мир вступает в новый виток политического кризиса. Вновь от случайного человека будет зависеть судьба цивилизации. Этот человек может сделать ошибку, испугаться или чего-то не успеть. Нельзя полагаться лишь на людей, но нельзя и становиться луддитом. Будущее зависит от того, насколько плотно будут интегрированы человек и машина. Неизвестно, как быстро будет истончаться эта грань, но раз прогресс не остановить, то, чтобы выжить, нам придётся справляться со своей технофобией, а ведь по-настоящему она лишь впереди.
